– Девятнадцатый век можно назвать веком высокой классики, – сказал Салли. – Мир узнал о таких именах, как Генрих Гейне, Новалис, Эрнст Теодор Амадей Гофман…

«Неужели он собирается рассказывать мне всю эту галиматью?» – мысленно ужаснулась Оливия Пеннингтон, но внешне ничем не выразила своего равнодушия к знаниям.

– Я не слишком перегружаю тебя? – прервал рассказ студент.

– Нет-нет, мне очень интересно слушать, как ты рассказываешь обо всех этих классиках. Наверное, Теодор, Амадей и Гофман были гениальными писателями, если их помнят до сих пор?

– Это один человек, – испытал внутреннее разочарование Салливан. – Эрнст Теодор Амадей Гофман.

– Эрнст Теодор Амадей Гофман, – послушно повторила Оливия и кивнула в знак того, что хорошо усвоила имя немецкого автора.

– Может, выпьем по чашечке кофе? – предложил Салли после получасовой лекции о творчестве именитых классиков.

– С удовольствием! – согласилась девушка.

Салливан вышел из комнаты, заглянул в банку с кофе и с ужасом обнаружил, что та абсолютно пуста. За время, потраченное на размышления о том, разыграет ли его Оливия, или нет, он даже не догадался позаботиться об угощении.

– Оливия, ты сможешь меня немного подождать? – заглянул в комнату Салли. – Я совсем забыл, что у меня закончился кофе.

– Конечно, – с пониманием кивнула Оливия Пеннингтон. Она и представить не могла, насколько Салливан Траск облегчит ей задачу. Едва студент прикрыл за собой дверь, девушка бросилась к столу, чтобы захватить с собой какую-нибудь тетрадь, принадлежащую неудачнику. В какой-то момент Оливии стало стыдно за своё поведение, но желание отомстить Джимми оказалось куда сильнее.

В столе Салливана хранилось огромное количество лекций на самые различные темы. «Похоже, парень настоящий гений!» – подумала Оливия, перебирая многочисленные тетради, исписанные мелким неразборчивым почерком. Она уже хотела вернуть лекции на место, выбрав в качестве доказательства тетрадь в чёрной обложке, как вдруг ей в руки попал дневник Салливана.

– А это что ещё такое? – девушка раскрыла первую попавшуюся страницу и начала читать.

«Она смеялась надо мной вместе с остальными. Но даже в этот момент Она была прекрасна. Никогда не встречал девушек, подобных Ей».

Оливия почувствовала, что вторгается в запретную зону. «Остановись, пока не поздно!» – приказал девушке голос совести, только любопытство оказалось сильнее, и она продолжила чтение.

«Оливия, Ты заставляешь моё сердце биться чаще. Когда я вижу Тебя, моё дыхание замирает, и мне начинает казаться, что меня ослепляет яркий свет. Ты самая прекрасная девушка на свете!!!»

«Вот чёрт! – пронеслось в голове Оливии. – Неужели Салли всё это время был тайно влюблён в меня?»

Ещё несколько выбранных наугад страниц доказали правильность её догадки. Интересно, что скажет на этот счёт Джимми?

«Джимми и в подмётки ей не годится. Разве Оливия не видит, что Джимми Хант ей не пара?»

– Ты прав, Салли, он мне не пара, – обратилась в пустоту девушка. – Жаль, что я сразу этого не поняла.

Оливия настолько увлеклась чтением, что опомнилась лишь тогда, когда услышала звук открывающейся двери. Быстрым движением она спрятала тетрадь в сумочку и постаралась занять непринуждённую позу девушки, ожидающей чашечки крепкого кофе.

– А вот и я! – с триумфальной улыбкой на лице в комнате появился Салливан Траск. – Надеюсь, ты не слишком скучала, пока меня не было?

– Нет, вовсе нет, – с лёгким оттенком иронии ответила Оливия.

– Тогда подожди ещё минутку, пока я всё приготовлю! – студент поспешил заняться угощением.

«Что будет, когда он обнаружит пропажу? Что он обо мне подумает?» – терзалась сомнениями Оливия, подвинув сумочку с дневником к себе. А когда вернулся Салли с подносом, на котором стояли две чашечки и вазочка с пирожными, она постаралась не смотреть ему в глаза.

– Ты ешь пирожные? – спросил студент.

– Они вредны для фигуры, но одно я, пожалуй, съем, – произнесла девушка.

– Я не знал, что именно тебе нравится, – смутился Салливан. – И если ты не станешь их есть, я совершенно не обижусь. Честное слово!

– Ты такой милый, – решилась встретиться взглядом с Салли девушка. – Вот бы все парни были такими же, как ты.

Студент испытал нечто, похожее на ощущения пассажира авиалайнера, угодившего в воздушную яму. Кровь прилила к лицу, и он постарался не подать виду, что взволнован до предела. Оливия Пеннингтон сказала ему, что он «такой милый». Должно быть, это какая-то слуховая галлюцинация, вызванная невероятной встречей.