Из остальных арестованных 4 были приговорены к длительным срокам лишения свободы, а два египетских еврея Моше Мазрок и Сами Азар казнены. Только в 1968 г. после Шестидневной войны этих четверых обменяли на несколько тысяч египетских пленных.

Единственный, кто избежал ареста, был Пауль Франк – Аври Эль-Ад. Он ухитрился оставаться в Египте в течение двух недель после ареста членов его групп, а затем прибыл в Тель-Авив. Его даже послали на выполнение нескольких других заданий, пока возглавлявший тогда Мосад Исер Харел, заподозрив очередное предательство, с помощью своих агентов установил, что Эль-Ад встретился в Бонне с офицером египетского военного атташата и передал ему секретные документы. По возвращении в Израиль Эль-Ада немедленно арестовали и в июле 1959 г. судили за предательство и шпионаж в пользу Египта. Среди прочего ему вменяли в вину передачу египтянам сведений о Беннете. Спасая себя, Эль-Ад рассказал, что помогал офицерам армейской разведки скрыть правду по египетскому делу и свалить все на тогдашнего военного министра Пинхаса Лавона, которого и признали главным виновником египетского провала, освободив от занимаемой должности. Однако и это не спасло Эль-Ада, суд приговорил его к 10 годам тюремного заключения. Но ШАБАКу так и не удалось получить признания Эль-Ада о предательстве. Выйдя из тюрьмы, он уехал в Калифорнию и там опубликовал книгу, в которой обвинил Харела в фабрикации дела против него. «Дело Лавона» так и осталось нераскрытым. Но с тех пор правилом израильской разведки стал отказ от вербовки агентов среди евреев – граждан стран диаспоры, т. е. стран их проживания.

По этой причине или случайно, но следующим израильским агентом, работавшим в Египте, оказался уроженец страны – армянин Джек Леон Томас (Товмасян). Он вырос в этой стране, получил прекрасное образование, владел несколькими языками и люто ненавидел режим Насера. В 1956 г. он уехал в Ливан, оттуда – в ФРГ, где начал заниматься бизнесом. Там в 1958 г. он познакомился с неким Эмилем, который, узнав о его отношении к Насеру, предложил ему вернуться в Каир и поработать на одну из разведок стран НАТО. Томас не возражал. Пройдя в Кельне курс обучения, он снова приехал в Каир и приступил к созданию агентурной сети из национальных меньшинств. В Египте всегда жили копты – арабы-христиане, армяне, греки и другие. Довольно быстро он завербовал друга детства, в то время артиллерийского офицера, еще двух армян и еврейскую танцовщицу.

В одну из своих поездок в Европу для встречи с «чиновником НАТО» он познакомился с немкой Кати Бендхофф, вскоре они поженились, и она стала его помощницей. Еще через некоторое время Томасам сообщили, что они работают на Израиль. Джека Леона это не удивило, по некоторым признакам он это уже и сам понял. Он согласился продолжить свою деятельность, а Кати стала выполнять обязанности радистки.

Весьма успешная и продолжительная работа шпионской пары притупила их бдительность и осторожность. Когда в мае 1960 г. им было поручено завербовать египетского офицера-копта Адива Хана Карлеса, Томас, не дожидаясь дальнейших подробных инструкций, сам начал его вербовку. Тот, якобы согласясь с предложением, доложил обо всем своему командованию. Так Томас попал в поле зрения египетской контрразведки, ему даже стали подбрасывать ложную информацию. Вскоре Томас обнаружил слежку за собой. Группа стала готовиться к исчезновению из Египта: пути отхода были разработаны заранее. Но бежать удалось только Кати и танцовщице, остальные 6 января 1961 г. были арестованы. Во время следствия Томас пытался убедить следователей, что шпионил ради денег и авантюризма ситуации. На обвинение в предательстве он ответил: «Я не предатель. Я никогда не чувствовал себя египтянином. Армяне в Египте составляют национальное меньшинство и подвергаются дискриминации». Военный трибунал приговорил Томаса и трех членов его группы к смертной казни, они были повешены 20 декабря 1961 г.

Наиболее известным израильским шпионом был Эли Коэн. И хотя его деятельность пришлась на первые годы существования Израильского государства, он и сегодня считается наиболее выдающимся (из известных широкой публике) шпионом Израиля. А потому достоин более подробного рассказа.

ЭЛИ КОЭН

Эли Коэн – израильский шпион № 1

Эли Коэн родился в 1924 году в Александрии, в Египте, в семье выходцев из Сирии. Он был очень способным мальчиком, легко запоминал наизусть большие фрагменты из священных книг и поначалу решил стать раввином. Он даже получил соответствующее образование в религиозной школе «мидрешет Рамбам», которой заведовал главный раввин Александрии Моше Вентура, и его учителя прочили ему большое будущее. Но Эли хорошо осваивал и светские науки, говорил на полдюжине языков, увлекался спортом. Он с блеском окончил французский лицей и решил получить высшее образование. Семья поддержала его, и он поступил на электротехнический факультет университета имени Фарука I, из которого был исключен в 1949 г. за сионистскую деятельность. Вообще, вся семья Коэнов была очень дружной и очень еврейской. В доме соблюдали кашрут и субботу. Эли и его братья пели в хоре центральной синагоги Александрии. В 1951 г. Абрахал Дар привлек Эли к созданной им подпольной сети. Его единственного из завербованных местных агентов вывозили в Израиль для специальной подготовки. Когда сеть была разгромлена, Эли тоже был задержан. Его допрашивали 4 часа, но затем за неимением доказательств его преступной деятельности отпустили на свободу. В январе 1957 г. Коэн был выслан из Египта и уехал в Израиль. Родители эмигрировали в Израиль еще раньше. Эмигрировав в Израиль, Эли попробовал поступить в органы разведки, однако не был принят из-за опасения, что его узнают как проходившего в Египте по делу о шпионской сети. Кроме того, во время психологических тестов было определено, что он не в состоянии почувствовать приближающуюся опасность, что он – человек, способный рисковать больше, чем это необходимо для дела.

Эли устроился на работу в торговую компанию, успешно продвигался по службе, женился. Объединение Египта и Сирии [1] , произошедшее после Синайской кампании, усугубило и без того не рассеивающуюся опасность над израильским государством. Органам безопасности срочно потребовался надежный агент в Сирии. Эли Коэн в тот момент оказался наиболее подходящей кандидатурой. Он прошел интенсивный краткосрочный курс подготовки агента для работы во враждебной стране. Инструкторы были восхищены его способностью молниеносно вжиться в новый образ.

В начале 1961 г. Эли был готов для новой работы. 3 февраля он вылетел в Цюрих, где прошел дополнительный курс по ведению бизнеса, а 1 марта 1961 г. под именем сирийца Камаля Эль Табата он прибыл в Буэнос-Айрес, где была в то время многочисленная сирийская община и где он обосновался как бизнесмен, получивший большое наследство в Сирии. Он подружился с самыми влиятельными из обитавших там сирийцев, в том числе с Амином Эль Хафезом, офицером-танкистом, одним из давних членов партии БААС, находившемся тогда в изгнании и постоянно проживавшем в Буэнос-Айресе. Вскоре в результате военного переворота в Сирии Амин Эль Хафез возвратился на прежние позиции, вернулся в Сирию, занял место в руководстве партии БААС, а затем стал президентом Сирии. В начале 1962 г. прибывает в Сирию и Эли Коэн. Прибывает, естественно, с прекрасными рекомендациями и… миниатюрным передатчиком Морзе, так как за время почти 4-месячного переезда из Аргентины он успел побывать в Израиле, немного отдохнуть, побыть с семьей и пройти дополнительную спецподготовку. Пользуясь дружескими связями, налаженными ранее, он с легкостью пересек границу без какой-либо проверки багажа. Под именем Камаля Амина Табата он снял квартиру в престижном квартале центра Дамаска напротив здания Генштаба и довольно быстро проник в правящие круги Сирии. Молодой миллионер-коммерсант из Аргентины стал известен как горячий патриот Сирии и личный друг августейших персон высшего общества. Он щедро раздаривал дорогие подарки и давал деньги взаймы, устраивал у себя дома приемы для видных общественных деятелей и бывал в гостях у них. Процветающий обаятельный богач – любимец женщин, однако явно не желает связываться супружескими узами. Превыше всего он ценит свободу и дружбу. Со своим лучшим другом лейтенантом Маази – племянником начальника Генерального штаба сирийской армии – он посещал многие военные и военно-воздушные базы. Вместе с ним Эли осмотрел укрепления на Голанских высотах и проехал вдоль сирийско-израильской границы. Лейтенанту Маази нравилось просвещать своего гражданского друга по различным военным темам, вводить его в курс дела и отвечать на его непрофессиональные вопросы. Он настолько вошел в доверие, что в последующие визиты на Голанские высоты ему разрешили фотографировать военные объекты. В некоторых из этих посещений ему удалось увидеть чертежи сирийских военных укреплений и карты расположения артиллерийских установок на Голанах. Желая похвастаться, сирийские офицеры с гордостью рассказывали Эли Коэну об огромных подземных складах с артиллерийскими боеприпасами и другим оборудованием, о расположении минных полей. Сирийские офицеры снова и снова объясняли ему все тонкости военных укреплений, пока не убедились, что он во всем разобрался. Все, что видел, он назавтра же сообщал своему руководству в Израиль. И так на протяжении трех лет. Ценность всей переданной им информации трудно определить даже сегодня. Информация и оценки политической и военной ситуации в Сирии были настолько обстоятельны и точны, что часто уже через несколько часов после их получения израильское правительство принимало соответствующее решение. Кроме информации, которая передавалась по рации, Эли пересылал через Европу документы, раскрывавшие дислокацию войск вдоль границы Сирии, и схемы противотанковых укреплений. Именно эту информацию Армия Обороны Израиля использовала во время Шестидневной войны.

Майор Эль Хафез стал президентом страны в июле 1963 года после очередного военного переворота. Приглашение на банкет по этому случаю получил и Эли Коэн, закадычный приятель нового президента еще по Аргентине. Президент даже настоял, чтобы их сфотографировали вместе. «Моя жена велела поблагодарить тебя за шубу, которую ты подарил ей», – шепнул ему президент, стоя перед фоторепортером. Эли с удовлетворением принял эту благодарность, отметив про себя, что деньги Мосада были потрачены не зря. Дружеское расположение высшего лица страны проложило Коэну тропинку к высшим эшелонам власти. Уже через месяц он обнаруживает себя среди тех, кого прочат в будущие руководители страны. В Дамаске начинают циркулировать слухи, что ему предложат пост министра пропаганды. Однако сирийский президент, отношения с которым упрочняются, предлагает ему подумать и подготовиться к посту министра обороны и тут же назначает его заместителем министра в том же ведомстве. Теперь Коэн проводит много времени на Голанах по долгу службы. Его детально знакомят со сложным военным комплексом, построенным советскими специалистами. Он изучает ракетные установки и противотанковое оружие. Его доклады Тель-Авиву становятся все детальнее и объемнее. Он даже достал и передал в Тель-Авив материалы придуманного сирийцами, возможно, с помощью советских мелиораторов, плана отвода вод рек, питающих озеро Кинерет – главного водного резервуара запасов воды Израиля. Он – гордость Мосада, разведчик номер один страны. И в то же время – один из первых номеров сирийского государства, близкий друг его главы, завтрашний министр обороны…

В это время и пришла беда. Сообщения для Тель-Авива становились все частыми и длинными. Так требовало руководство, так желал и Эли Коэн, торопясь как можно быстрее передать информацию, лавиной обрушивающуюся на него буквально каждый день. Большая часть этой информации передавалась по радио, создавая помехи для других, находящихся рядом передатчиков, причем передатчиков официальных. Один из таких официальных передатчиков находился в соседнем доме, в котором было расположено индийское посольство. Когда помехи их радиопередачам существенно участились, сотрудники посольства обратились к сирийским властям. Сведения об этом обращении стали известны и Эли Коэну, заместителю министра обороны. Но он решил не прекращать передачи, отвечая на требования Тель-Авива и считая, что при его положении никто его проверять не станет. Да и техника, находящаяся в распоряжении сирийцев, по его сведениям, не позволяла им обнаружить местоположение тайного передатчика.