Закрепление за терминоведением статуса лингвистической науки признается далеко не всеми исследователями: отмечается, что в Европе современная теория терминологии оформлялась вне лингвистики на концептуальных основах формальной логики Г. Фреге и постулатах экономической лингвистики, что было обусловлено промышленным «бумом» в начале XX в. (Дрозд 1979).

В России традиционен подход к терминологии как особой дисциплине, представляющей собой своеобразный «триумвират» логики, предметного знания и лингвистики, однако до сих пор вопрос о месте терминологии в структуре современного русского языка является спорным и открытым.

Актуальность системного исследования и лингвистического параметрирования терминологического яруса общенационального языка неоднократно подчеркивалась языковедами: «Лингвистика вплоть до последних десятилетий разрабатывала… традиционные системы (литературный язык, территориальные знаковые системы) и лишь сравнительно недавно обратилась к языку науки и техники. По-видимому, общей задачей, стоящей перед лингвистами в этом плане, является активное обращение к материалу, выходящему за пределы очередных традиций» (Сифоров 1975: 19).

В современном отечественном терминоведении как самостоятельной лингвистической дисциплине стратифицируются гетерогенные, с точки зрения их научного статуса, методологии, принципов, подходов, аспекту альности, актуальности, направления: общая теория терминоведения; сопоставительное (компаративное) терминоведение; историческое терминоведение; история терминоведения; прескриптивное (ортологическое) терминоведение; прикладное терминоведение; филологическое терминоведение; гносеологическое терминоведение; лингво-дидактическое терминоведение; когнитивное терминоведение; терминография; ономасиологическое терминоведение; семасиологическое терминоведение; типологическое терминоведение; функциональное терминоведение; терминоведческая теория текста; частичное терминологическое терминоведение (например, биологическое) и др. Многие из них, в свою очередь, оформляются в настоящее время в самостоятельные научные дисциплины. Все они являются конституентами единого лингвистического учения (науки) о терминах, имеющего собственный предмет, объект, методологию, методы исследования, опирающегося на активно формирующийся концептуально-понятийный аппарат и первичный метаязык.

Данная работа посвящена комплексному системному исследованию и разработке теоретических основ нового многоаспектного направления в терминоведении – функциональной терминологической дериватологии, которая еще не становилась самостоятельным объектом исследования в лингвистике.

Актуальность проблематики обусловлена целым комплексом причин, ведущими из которых являются объективная необходимость в адекватной системной репрезентации деривационного яруса терминологического континуума современного русского языка; неразработанность теоретических аспектов терминологической дериватологии в русле функциональной и коммуникативной направленности; отсутствие исчерпывающих, комплексных, системно организованных исследований (описаний) реестра терминологических деривационных моделей и способов терминообразования, банка данных производящей базы терминодериватов, деривационных значений, инвентаря деривационных формантов, в совокупности обеспечивающих реализацию деривационных актов с учетом объективных закономерностей и принципов, важнейшим из которых выступает принцип развития во взаимосвязи с магистральными тенденциями терминологической деривации.

Именно системный подход к отмеченным проблемам позволяет «не только выделить, но и связать в единое целое компоненты, структуру, функции системы» (Каде 1993: 4), упорядочить исходную интеллективную и лингвистическую информацию, осуществить многоуровневое квалификативное и квантитативное параметрирование деривационного материала в соответствии с конкретными целями и методологическими основаниями.

Следует подчеркнуть, что научные изыскания в области терминологии, особенно в 80-е годы XX в., были ориентированы преимущественно на анализ и систематизацию логико-понятийного, концептуального аппарата различных терминосистем, стратификацию терминов в зависимости от их когнитивной, гносеологической и семантико-понятийной характеристик. В то же время актуальные проблемы исследования регуляционных механизмов, тенденций, путей и способов, эволюции и специфики деривации терминов различных сфер знания почти не поднимались в отечественном терминоведении, так как традиционно аспекты словообразования и терминообразования не дифференцировались по принципиальным основаниям и объединялись при анализе в один лингвистический блок. Этому способствовала и «официальная» узуальность: так, ни в одной из академических грамматик (1952 г., 1970 г., 1980 г.) нет раздела «Терминообразование», а разрозненные лингвистические данные (факты), реализующие потенции и представляющие процессы и результаты терминологической деривации, носят асистемный, часто случайный характер презентации и зафиксированы в разделе «Словообразование» как маргинальные, периферийные феномены. В «Лингвистическом энциклопедическом словаре» (ЛЭС 1990 г.) также отсутствует словарная статья, посвященная проблеме терминологической деривации, терминообразования, а в разделе «Словообразование» даже не упоминается прагматический аспект образования (создания), строения, классификации и функционирования производных и сложных терминов как единиц специфического – терминологического – яруса русского языка.

Существенно затрудняет комплексное изучение и адекватную презентацию терминологической деривации как системы – с учетом ее собственного статуса, условий организации и принципов формирования, перспектив развития – почти полное отсутствие лингвистического аппарата исследования, соответствующего метаязыка для описания основ теории терминообразования. До сих пор для этих целей по традиции используются термины, отражающие основные понятия словообразования, что не всегда является лингвистически корректным и адекватным языковым фактам и, соответственно, языковым функциям.

Номен «терминообразование» еще не занял «пустую клетку», свободную нишу в системе лингвистической терминологии, традиционно заменяясь в большинстве случаев (что имеет концептуально обусловленный характер) термином «словообразование», например: «Структурно-семантические особенности термина проявляются в сфере словообразования…» (раздел «Термин», ЛЭС: 509); «Терминологическое словообразование» (название статьи В.И. Кодухова 1993) – и одновременно в самой статье как эквиваленты употребляются термины «терминологическое словообразование» и «терминообразование». В исследовании «Русская терминология» также иногда наблюдается отсутствие принципиальной дифференциации понятий, репрезентированных этими терминами разных, на наш взгляд, уровней. Так, в главе Ш – «Терминообразование» – первый раздел озаглавлен: «Общая характеристика особенностей терминологического словообразования» (Даниленко 1977а: 89), в тексте эти термины также используются на паритетных началах, свободно замещая друг друга.

В «Общей терминологии» (Суперанская, Подольская, Васильева 1989) в главе Ш – «Терминологическая номинация» – представлен раздел «Терминологическое словообразование» (105–107), а в главе V – «Терминотворчество» – один из разделов назван «Терминообразование на базе греко-латинских элементов» (204–212). Следовательно, анализ терминологического словообразования и терминообразования осуществляется, на первый взгляд, с различных концептуальных позиций, а дистанциированность этих понятийных фрагментов отражает ослабление их интегрирующих связей, актуализируя следующие типы корреляции: номинация: словообразование = терминотворчество: терминообразование. В то же время в работе отмечается использование этих терминов как синонимов, а иногда – как эквивалентов, что репрезентирует в определенной степени неразработанность понятийно-концептуальных и метаязыковых основ именно терминообразования как самостоятельного аспекта языка.