– Обернись, водила. Что бы ты сказал, увидев перед собой такого человека?

– Придурок, – буркнул Леша.

– И немедленно получил бы по роже, – мрачно заметил Сергей.

– Отставить! – Валентин внимательно озирал Сергея. – А знаешь, будет совсем неплохо, если при первом взгляде на тебя у нашего большого эстонского перца защемит в желудке…

– Он гомик?

– Не думаю. Но у тебя такой вид. Это хорошо, что ты не успел переодеться.

– Чем хорошо?

– Да тем, что это поможет нам сыграть с господином Тоомом в открытую. У нас с тобой мало шансов прижать господина Тоома на его территории, тут и говорить нечего, но мы можем сбить его с толку. Если он ничего не знает о моем положении в Конторе, то мы ничем не рискуем. Все равно других вариантов нет, – решил он. – Наш шанс как раз в том что господин Тооом пока не пришел к какому-то окончательному выводу…

– Насчет чего?

– Насчет нас.

– А когда он придет к окончательному выводу?

– Тогда, надеюсь, мы успеем смыться.

– Здесь, – негромко произнес Леша.

Не выходя из машины, продолжая двигаться, они видели широкий бетонный съезд с шоссе и металлическую решетку, ограждающую пространство. На этом пространстве одновременно просматривались – плоское круглое озерцо, окруженное кленами, желтая лодка, красиво вытащенная на плоский, поросший травой берег, аккуратно подстриженные кусты вокруг двухэтажного кирпичного особняка, выстроенного без особых архитектурных затей, зато основательно и надежно, нежная сосновая рощица на заднем плане, наконец, кленовая аллея, ведущая от металлических ворот к дому, и от дома к озеру.

И везде – на траве, на еще зеленых кустах, на сером бетоне въездного пути, и на крыше дома, и на тропинках перед домом, буквально везде, как следы фантастических птиц, краснели опавшие кленовые листья.

Металлические ворота были гостеприимно распахнуты.

Не дожидаясь разрешения, Леша въехал в кленовую аллею и притормозил на круглой поляне.

Наверное, хозяин вилы приехал недавно, потому ворота и не были заперты.

Метрах в пяти от Лешиной «семерки» сразу появились двое мужчин. Они были в обыкновенных темных костюмах, даже, видимо, не пошитых, а просто приобретенных в магазине, может, еще московского производства. Два плечистых, неброских человека, без особых примет, оба с непокрытыми головами, причем голову одного уже немножко тронула седина.

Охрана, решил Сергей.

Он не удивился бы, обнаружив в охране господина Тоома арабов или каких-нибудь там латинос, но эти явно были эстонцами. И не седина это была на их головах, а тоже самые обыкновенные светлые волосы. Правда, в группе людей, показавшихся на крыльце, могли находиться и латыши, и русские. Сергей, впрочем, сразу узнал хозяина виллы.

Господин Тоом поднимался на невысокое крыльцо.

Он обернулся, услышав звук автомобильного мотора, и Сергей усмехнулся.

На фотографии, вспомнил он, господин Тоом стоял с арабом на фоне такой же вот стены, аккуратно выложенной из светлого камня. На фотографии он дружески улыбался, приобняв гостя за талию – здоровый долговязый эст в длинном плаще, с непокрытой головой. И так же дружески улыбался смуглый человек в таком же длинном европейском плаще, в коричневом берете, чуть надвинутом на глаза. «А господину Тоому пошли бы армяк и лапти, – усмехнулся Сергей. – Здоров скотина. Всем вышел: и ростом, и плечами, и толстогубой улыбкой. Вот только морда подкачала – слишком широкая. И глаза линялые, будто много пьет. А может и правда пьет, – подумал он. – А главное – крошечный носик, будто специально вдавили между щек…»

Носик, конечно, портил впечатление, но сам господин Тоом не догадывался об этом. Он даже бровью не повел, неторопливо повернувшись к неожиданно выехавшей на поляну машине.

– Ну, иди, – сказал Сергей Валентину. – Отсюда мы все услышим. Каждое ваше слово. Надеюсь, микрофон ты закрепил надежно? – И негромко приказал Леше: – Включи приемник. Совсем на чуть-чуть. Чтобы только мы с тобой слышали все, что они будут говорить.

Уставясь на охрану, твердо замершую метрах в пяти от «семерки», Сергей (как они заранее договорились с Валентином) лениво, даже нагловато развалился на заднем сиденье. Все равно ничего другого не оставалось. «Если нас захотят перестрелять, никакие шокеры не помогут».

Он вдруг разозлился на Валентина.

В конце концов, вместо не сильно-то понадобившейся видеокамеры можно было приобрести Макарова. Будь у нас серьезное оружие, подумал Сергей, к нам и отнеслись бы иначе. Не покуривали бы, держа сигарету в левой руке (правая демонстративно утоплена в кармане). Не поплевывали бы на зеленую траву с таким показным равнодушием…

Тоже мне, никакого оружия!

Эти двое напротив явно не разделяют взглядов Валентина.

То, что они вооружены, не вызывает сомнений. И то, что в любой момент они без всяких колебаний готовы пустить оружие в ход, тоже не вызывает никаких сомнений.

Однако наглость Сергея сработала.

Глядя на плотного рыжего человека, лениво развалившегося на заднем сиденье, охранники господина Тоома невольно подтянулись. Сергей не знал, что именно пришло им в голову, но они подтянулись, что-то их насторожило. Они-то ведь ничего не знали об оружии: есть ли оно в машине? Что-то их здорово насторожило. Наверное, у меня вид непереносимо наглый, решил Сергей, выпячивая для острастки нижнюю губу.

Леша незаметно включил приемник.

Микрофон оказался гораздо чувствительнее, чем предполагал Сергей.

Он сразу услышал противный скрип сухого гравия под ботинками Валентина.

Охранники не оборачивались, объектом их внимания была только машина. За Валентином наверняка смотрел кто-то другой. Или – другие. А до этих двоих дошло вдруг, что позицию они, кажется, выбрали вовсе не самую лучшую: врубив скорость, чужой водила в одно мгновение мог их покалечить. Один из охранников даже отступил на шаг и постарался встать так, чтобы его наполовину прикрывал мощный клен.

Сергей не изменил позу.