— Я попробую, — заявил Грей, ощущая необычайную ясность и четкость мысли: по-видимому, воодушевление положительно сказалось на его умственных способностях. — Итак, что мы имеем? Это просто мутная лужа, но, по-моему, гоблины в большинстве своем верят, что тут и вправду Источник ненависти. Их гоблинатор наверняка знает что к чему, но скрывает правду, чтобы держать в страхе свои буйных соплеменников. Пугает их, что в случае чего пустит эту водицу в ход. Наши обыкновенские гоблинаторы ничуть не лучше:

«чем мутнее вода, тем больше рыбки они оттуда вылавливают. Таким образом, Гротеск блефует, а мы можем использовать его блеф против него.

— Но они скоро поймут, что ты не испытываешь ко мне ненависти, и все раскроется, — усомнилась Айви.

— Не думаю. Я скажу, что обладаю могучим магическим даром, предохраняющим меня от воздействия…

— Но ведь Гротеск знает, что это враки!

— Пусть себе знает. Он все равно рта не раскроет, не сознается в том, что дурил всю свою шайку. Хочет, не хочет, а ему придется подыграть мне. Я заставлю его выполнить условия сделки: для него всяко лучше отпустить нас, чем разоблачить себя перед всей Ордой и, пожалуй, самому отправиться в котел.

Айви поняла, наконец, замысел Грея, и лицо ее просияло.

— Здорово придумано! Какой ты умница!

— Похоже, ты выявляешь во мне самое лучшее, — смущенно улыбнулся он.

Это утверждение казалось недалеким от истины. Никогда прежде Грей по-настоящему не влюблялся и теперь чувствовал, что любовь окрыляет. И ощущал совершенно непривычную уверенность в своих силах.

— Знаешь, надо будет освободить и этого бедного кентавра, а то гоблины сорвут свою досаду на нем.

— Какой ты добрый! — восхитилась Айви. — Никогда не пройдешь мимо чужого горя. Жирара вызволил, теперь вот кентавра хочешь… Наверное, за это я тебя и люблю.

Грей смутился еще сильнее: он ведь просто делал то, что считал нужным, вовсе не пытаясь таким образом ей поправиться. Помнится, когда ему пришло в голову поискать исток кровавой реки, Айви даже выглядела раздосадованной.

Возможно, главная ошибка его той, прежней, жизни заключалась в постоянных попытках произвести на кого-то впечатление: желание-то было большое, а возможностей никаких. Но с Айви все было иначе: он просто хотел сделать ее счастливой.

Но тут его посетило совершенно неожиданное сомнение.

— Не знаю вот только, правильно ли это… Врать-то, все-таки, нехорошо. Я ведь не генерал-гоблинатор.

— Но ведь не ты придумал правила, — торопливо возразила Айви. — Они сами наврали насчет Источника ненависти, а ты делаешь вид, будто им веришь, и врешь насчет своей магии. Все по-честному.

Грей несколько сомневался в том, что сплошные враки — это по-честному, но, в конце концов, тут имелась своя логика.

Так или иначе, ему и впрямь приходилось принимать не им придуманные правила игры: он ведь соглашался с тем, что имеет дело с гоблинами и кентаврами, даже не пытаясь выяснить, как устраивают эти анимации.

— Ладно, пока не придумаю ничего получше, будем действовать так. Возьми меня за руку: все должны видеть, что моя предполагаемая «магия» действует па тех, с кем я в контакте. Пошли!

Рука об руку они вступили в воду.

— Эй вы, Золотой Бардак, или как вас там? — крикнул Грей. — Видите, ваш Источник на меня не действует. Против моей магии это — тьфу! Я даже к вам, головотяпам, и то, не питаю никакой ненависти!

Гоблины растерянно уставились на своего главаря, но прежде чем тот успел хоть что-то сказать, Грей заговорил с ним:

— Ты ведь знаешь, что я прав, разве не так? На твоих-то оболтусов вода подействует. — Он опустил руку в воду и сделал вид, будто собирается плеснуть. — Вот как брызну!

— Нет! — испуганно воскликнул гоблин. — Не надо!

Грей изобразил самую свирепую ухмылку, на какую оказался способен. Похоже, его уловка удалась. Гротеску не оставалось ничего другого, как ему подыгрывать.

— То-то же, кислая рожа! Ты знаешь, что может произойти, так что лучше тебе меня не искушать.

Как и следовало ожидать, искушать его генерал-гоблинатор не стал. И то сказать, не мог же он разоблачить себя перед своими подчиненными.

— Ты, вроде бы, назвался обыкновеном, — с досадой проворчал он.

— Ты меня не правильно понял, — ответил Грей. — Я сказал, что прибыл из Обыкновении, но это не значит, будто бы я оттуда родом.

Он уже усвоил, что рожденный в Обыкновении не может обладать магическим талантом, и вовсе не хотел заострять на этом внимание гоблинов. Как, впрочем, и Гротеск — в данном случае их интересы совпадали.

Подойдя к берегу, юноша и девушка остановились.

— А теперь, — сказал Грей, — я хочу, чтобы ты вернул принцессе ее собственность. А ну, отдавай Зеркало.