Испанский филолог Х.М. Пас Гаго опубликовал статью с шокирующим названием: «Покончить со стилистикой во имя прагматики литературы» [109] . Правда, испанской филологической школе не свойственна такая категоричность, о чем можно судить даже по публикациям в научных изданиях переводной литературы, представляющей самые различные, порой даже непопулярные для испанской школы работы из опыта мирового языкознания. В том числе – по стилистике. Такая категоричность могла, казалось бы, закрыть дискуссию по данной проблеме. Но, к счастью, этого не случилось.

Испанские ученые продолжают идти своим путем, но не прекращают интересоваться другими направлениями в области стилистики, в том числе, представленными в работах русской филологической школы.

И, быть может, стоит внимательнее вчитаться и вдуматься в слова испанского исследователя М. А. Гарридо Гайардо, отнюдь не отстаивающего оптимистических взглядов на будущее стилистики, однако, предлагающего философски мудрое решение этого вопроса: «Если для того, чтобы избежать всякой двусмысленности, мы рассматриваем стилистику как предмет, который изучает литературный язык, то «состояние вопроса», которое мы представили, навязывает нам запрет движения по уже преодоленным путям, и прежде всего навязывает направления, в которых будущие исследования могли бы оказаться эффективными. Дефиниция литературного текста – это дефиниция социальная – языка (в конце концов, в самом широком смысле) и экстралингвистическая» [110] .

Стилистика сегодня – наука конфликтная, пестрая, имеющая свои объекты и в области исследования языка, и в речевых исследованиях, и уж, конечно, в области текстовых исследований. Стилистика генеративная, лингвистическая, структурная, функциональная, лексическая, синтаксическая, фразеологическая, стилистика теоретическая и практическая, индивидуально-авторская и жанровая, стилистика художественной системы и документальной, стилистика языка, речи, текста, стилистика восприятия, кодирования и декодирования... Создалось представление о том, что, применив «портняжный принцип», можно выкроить объект исследования на любой вкус («cajon de sastre» (ящик портного) в науке). А если посмотреть на это по-другому, приняв как должное специфическую широту объекта стилистики и вынужденную необходимость исследовать его всегда в стыковке с другими смежными науками?

Наука всегда подчиняется господствующему стилю мышления («господствующая парадигма» [111] ). В истории научного становления стилистики – и объективное подтверждение этого положения, и объяснение ее современной пестроты концепций, школ, направлений.

Функционально-системный принцип, ведущий в современной русской стилистике, соответствует не только функциональному подходу к явлениям языка и речи как новому и перспективному, но и отражает процесс интеграции в науке, предопределенный господствующим функционально-системным стилем мышления в современном обществе [112] .

Русская стилистика, возраст которой уже более трех с половиной веков [113] , традиционно развивалась в функциональном направлении. Предмет стилистики, естественно, уточнялся неоднократно. Но уже риторика XVIII века различала элементы теории функциональных стилей литературного языка, а в работах М. Ломоносова теория эта сосредоточивалась на родах «глаголания» и «искусстве о всякой материи красно говорить» [114] . В риториках XIX века разрабатываются выразительные средства русского языка и приемы построения правильной речи. И до 50-х годов такое понимание стилистики сохраняется в русской филологии. Стилистика всегда была озабочена тем, чтобы выявить возможности языка для эффективного выражения мыслей – в самом широком плане. И на фоне теоретического многоголосия всегда заметным было функциональное направление исследований, в основе которого – принцип диалектического единства языка и речи.

При таком подходе понятие «текст» соотносится с понятием «язык» через функциональный стиль, позволяя рассматривать композиционно-речевое единство текста в соотношении содержательного и структурного планов. Именно это определило развитие функциональной стилистики в русле лингвистических наук, а изучение особенностей и закономерностей употребления языка в разных условиях и сферах человеческой деятельности стало научной целью. Оттолкнувшись от «трех стилистика Ш. Балли, русская наука изменила направление, и движение ее вошло в иное русло, сформированное работами В. Виноградова. Его концепция «трех стилистик» отличается от вышеизложенной новым подходом к произведению художественной литературы [115] .

Академик В. Виноградов предложил новую схему стилистических исследований, тоже, как и в концепции Ш. Балли, состоящую из трех кругов, но по сути это были совсем другие круги исследования. В центре внимания оказалась стилистика языка как «система систем», или структурная стилистика (объект ее изучения – функциональные языковые стили), и «стилистика речи» с основным объектом изучения – речевыми жанрами, обусловленными видами письменной и устной речи. В особое направление выделяется «стилистика художественной литературы», внимание которой сосредоточено на стиле литературного произведения, стиле писателя, стиле литературного направления.

Выделив эпицентры стилистических исследований, В. Виноградов неоднократно отмечал их взаимное тяготение и соприкасаемость: «В той очень обширной, малоисследованной и не ограниченной четко от других лингвистических или даже – шире – филологических дисциплин сфера изучения языка вообще и языка художественной литературы, в частности, которая ныне называется стилистикой, следовало бы различить по крайней мере три разных круга исследований, тесно соприкасающихся, часто взаимнопересекающихся и всегда соотносительных, однако наделенных своей проблематикой, своими задачами, своими критериями и категориями» [116] . Работы В. Виноградова позволили объединить языковой и речевой аспекты исследования и усилили функциональную направленность исследований, хотя это, в свою очередь, вызвало новые разногласия, появление новых концепций и обострило научные дискуссии.