— Как насчет стакана молока? — сказал я.

Он ткнул пальцем. На месте ромового баобаба возник развесистый молочай весь в молочных и чайных стручках.

— Стакана сделать не могу, — сказал Трент. — Только что-нибудь живое.

— Этого вполне достаточно. — Я был полностью удовлетворен. Передо мной стоял Волшебник Трансформации живых существ. — Итак, ты хочешь знать, как стать Королем и уцелеть при этом?

— Верно.

Я услышал, что София возвращается.

— Маленький урок дипломатии, — сказал я. — Бабами не пренебрегай. Просто прими их такими, какие они есть.

— Хорошо.

София внесла блюдо с ромовыми бабами. Трент поблагодарил ее и выбрал бабу. Определенно, он был весьма способный ученик. Что ж, это неплохо.

— Легкого решения я тебе предложить не могу, — сказал я. — Для тебя существуют лишь два способа стать Королем. Первый — подождать, пока Король Шторм умрет...

— Но это всю жизнь ждать! — запротестовал он.

— А второй — подготовиться, накопить сил и свергнуть его. Но для этого, пока ты будешь жить в замке, тебе нужно пройти серьезную подготовку, ибо борьба за власть — дело жестокое.

— А? — Он казался растерянным. — Так ты все-таки потребуешь от меня годичной службы?

— За время этой службы ты сможешь изучить все необходимое, — сказал я. — Конечно, я не собираюсь тебе помогать свергнуть законного правителя, но научить тебя, как уцелеть в этой борьбе, я берусь.

— А... — Растерянность его исчезла. Как я уже упоминал, это был весьма сообразительный мальчуган.

Итак, Трент поселился в одной из пустующих комнат замка, и я принялся обучать его, как наилучшим способом использовать ему свой талант. Стратегия была проста: превращать угрожающие существа в безобидные. Если Трента атаковала оса, он превращал ее в дрожащую на ветру осинку, а смертельно опасного василиска — в невинный василек. Поэтому в первую очередь следовало наловчиться в этих приемах и постоянно быть начеку. Однако тут была одна сложность: некоторые враги имеют обыкновение поражать на расстоянии, а Трент мог изменять лишь тех, что рядом. На этот случай мы придумали следующую хитрость: первое попавшееся существо Трент превращал во врага своих врагов. Однако подчас враги врагов могли оказаться и врагами самого Волшебника. Например, если вас атакует дракон, можно, конечно, сделать из какой-нибудь гусеницы водяную змею, но где гарантия, что она сначала не полакомится вами, а уж потом начнет заливать огнедышащую пасть водой. Но если, скажем, сотворить из той же гусеницы огромного сфинкса, который к людям в общем-то равнодушен, то ясно, что ярость чудовища обрушится именно на дракона.

Я также научил Трента безопасному способу ночлега в объятиях лже-путаны. Ни одно существо не приблизится к этому щупикововму растению, которое так легко спутать с настоящей развесистой путаной. Я советовал мальчику неусыпно заботиться о собственной безопасности, если он и впрямь намерен стать Королем. И даже не так: зная упрямый характер Трента, я ему этого категорически не советовал, но он всегда поступал наоборот. Что мне было и нужно.

В перерывах между занятиями мы обсуждали с ним более общие вопросы.

— Думается мне, что все-таки Щит — сомнительное благо для Ксанта, — заметил я.

— Почему? Разве он не защищает нас от вторжений из Мандении? Не сдерживает Волны?

— Он сдерживает Волны, — согласился я. Мы имели в виду Волны разорительных нашествий манденийцев на территорию Ксанта, остановленных смертоносным Щитом, созданием покойного Короля Эбнеза. — Но он также сдерживает и приток населения. В Мандении людей во много раз больше, чем в Ксанте, и Волны, какой бы ущерб они ни приносили, в итоге увеличивали нашу численность. А сейчас, смотри, деревни становятся все меньше, все удаленнее друг от друга, магические дороги между ними исчезают одна за другой, торговля ведется от случая к случаю. Нам нужен приток свежей крови, но этого не будет, пока существует Щит.

— Но манденийцы — ужасный народ! — сказал он, повторяя избитую истину. Манденией пугают детей, чтобы они хорошо вели себя.

— И София — тоже ужасна? — спросил я.

София всегда была к нему внимательна и заботлива. Она понимала, что имеет дело с будущим кандидатом на престол, и оказывала ему почести, близкие к королевским.

— Нет. Но...

— Она из Мандении.

Он уставился на меня. Этой темы мы просто раньше не касались. Теперь у него открылись глаза. Больше он никогда о Мандении плохо не отзывался. А впоследствии даже женился на манденийке. Как я.

Но я совершил ошибку. Я слишком мало говорил с ним о честности. Я полагал, что он и сам понимает, насколько она необходима, и больше занимался с ним чисто практическими вопросами. И ошибка эта, как и ошибка с Кромби, стоила очень дорого. Увы, мудрость приходит к нам слишком поздно!

Помню еще случай, когда к замку пришла изможденная женщина, и Книга Ответов вновь не назначила испытаний, хотя пришедшая не была Колдуньей. Почему? Это я должен был выяснить у самой женщины.

— С дочкой — прямо беда, — сказала она. — Шесть лет от роду, а послушания — никакого. Ничего не могу с ней поделать! Ум за разум заходит.

Я взглянул на просительницу. Похоже, что ум ее, в самом деле, едва выглядывал из-за разума.

— Что же она, огрызается? — спросил я.

— Да если бы! Она питает иллюзии!

— Многие девочки питают иллюзии. И чем же она их питает?

— Да уж не знаю, чем, но такие вырастают, что хоть из дому беги!

В мозгу моем забрезжила догадка. Книга Ответов не зря предупреждала меня, что в этой истории замешано лицо с талантом, достойным Волшебника.