— Но как же так? — возмутилась Мела. — Нам пришлось пройти испытания, мы даже измазюкались в здешнем гадком рву с противной пресной водой, и что получили? Ты обязан нам ответить.

Волшебник оставил ее протест без внимания.

— Не раздражай его, — шепнула София. — А то будет хуже.

— Хуже некуда! — фыркнула русалка. — Пусть хоть намекнет.

— Да, — поддержали ее Окра и Яне. — Пусть хотя бы намекнет.

Волшебник поднял голову, но ничего не сказал.

— Намекай сейчас же! — сердито выпалила Мела. — А не то…

— А не то что? — нахмурясь полюбопытствовал Хамфри.

— А не то… — русалка взялась рукой за юбку, — я покажу тебе свои трусики. И ты выпадешь в осадок.

София охнула.

— Если так, ступайте к Наде, принцессе нагов, — с намеком на улыбку проговорил Хамфри и вернулся к своему тому.

София поспешно вывела их из комнаты.

— Как все неловко получилось… — расстроено бормотала она.

— Во всяком случае мы добились намека, — сказала Яне.

— Вы-то добились, но он теперь будет брюзжать целую неделю. И надо же было такому случиться именно в мою смену.

— Прости, — сказала Мела. — Наверное, мне не следовало ему угрожать. Но он вел себя не лучшим образом.

— С ним такое случается, но у него всегда есть на то резоны Видимо, получение вами Ответов могло повлечь за собой какое-нибудь несчастье.

— Кто будет несчастлив, если я выйду замуж за принца? — возмутилась Мела. — Уж точно не принц.

И не я.

— А кому станет хуже оттого, что я узнаю свою судьбу? — спросила Яне.

— Или я избавлюсь от Дженни? — подхватила Окра.

— Ну, на последний вопрос ответить нетрудно, — промолвила София. — Хуже станет Дженни, а она девочка славная и не заслуживает дурного обхождения.

— Но у меня и в мыслях нет дурно с ней обходиться, — запротестовала Окра, для убедительности постучав себя по голове. — Мне только и надо, что избавиться от нее и сделаться Главным Действующим Лицом. Почему бы ей просто не вернуться туда, откуда она явилась?

— Чего не знаю, того не знаю, — вздохнула София. Я ведь не волшебник, а только его жена.

На этом разговор закончился, и спутницы покинули замок, получив лишь намек на настоящий ответ.

Хорошо еще, что волшебник не потребовал с них даже намека на годичную службу.

Гвенни, Дженни и Че последовали за Годивой в Гоблинов Горб. Маленький кентавр обычно сопровождал Гвенни, когда она отправлялась погостить домой, так что в Горбу бывал неоднократно, но сейчас чувствовал себя не так, как обычно. Он ощущал затаенную враждебность и понимал, отчего она проистекает. Все знали, что Че является спутником Гвенни, наследницы Грыжи, намеренной занять после него пост гоблинатора. Гоблины не любят заглядывать далеко в будущее, и до поры это никого особо не беспокоило, однако теперь вопрос перешел в практическую плоскость, и многих мужчин бесила сама мысль о том, что ими будет командовать девчонка. Гоблинши, возможно, смотрели на эту перспективу иначе, но пока вопрос о наследнике не решился, предпочитали держать язык за зубами. Таким образом, Гвенни была в одиночестве: во всем Горбу она могла рассчитывать лишь на мать.

В памятных всем покоях Годивы они перекусили (разумеется, без настраивающей на легкомысленный лад шипучки) и гоблинша ввела дочь и ее друзей в курс дела.

— Когда умер мой муж, поднялась суматоха, — сказала она. — Видимо, в этой неразберихе Горбачу удалось прошмыгнуть в отцовскую спальню. Он хотел что-нибудь своровать, но на нашу беду под руку ему подвернулось драконье ухо.

— Вот те на! — ахнул Че.

— Вижу, ты понимаешь, — кивнула Годива. — Драконье ухо, если его правильно приложить, дает его обладателю волшебный слух. Правда, в зависимости от формы уха и породы дракона, слышать он может самые различные вещи, но сведения на сей счет обрывочные и неточные. Драконы неохотно расстаются со своими ушами. Говорят, будто некоторые уши слышат все, что говорится об их владельцах, а другие настраиваются на определенные темы и определенных личностей. Ухо, принадлежавшее покойному Грыже, имело ограниченные возможности: оно позволяло слышать все разговоры, которые велись в Гоблиновом Горбу на определенную тему.

— Какую именно?

— Ту, которая больше всего интересовала владельца.

А моего мужа больше всего интересовали возможные заговоры и козни против него. Только теперь мне стало понятно, как он, не отличаясь особым умом, ухитрялся раскрывать самые хитроумные злоумышления. Я презирала его, но поддерживала, исходя из интересов дочери, а он, оказывается, знал это и не мешал. Мои планы ничуть не угрожали его власти. Грыжа даже допускал меня к делам правления, высвобождая таким образом время для забав с другими гоблиншами. Ну так вот… — Годива собралась с духом и перешла к самому неприятному. — Горбач владел ухом всего час, как только пропажу обнаружили, ухо у него отобрали. Но этого времени вполне хватило: гадкий мальчишка услышал то, что интересовало его больше всего.

— Тайна Заговора взрослых! — воскликнула Гвенни.

— Вот именно. Конечно, по-настоящему взрослым за час не станешь, и во все тонкости Горбач наверняка не вник, но успел узнать запрещенные слова.

Умолкнув, она обвела слушателей взглядом.

— Вы все, насколько я понимаю, уже присоединились к Заговору.

— На этом настоял Добрый Волшебник, — ответила Гвенни. — Правда, запрещенных слов мы не слышали, но зато узнали самую суть.

— Слова.., слова — зная суть, вы поймете их значение сразу, как только услышите. Суть они отражают лишь постольку-поскольку, но для лиц, скажем так, определенного склада, чрезвычайно важны. В них заключена определенная сила, злоупотреблять которой не следует. Естественно, что мужчины частенько ею злоупотребляют.