— Ой, до чего все это утомительно, — вздохнула она, воздев руки.

Обыкновенский демон привлек ее к себе и стал задирать ей подол. Она истошно завизжала.

— Но это очень реалистичный эпизод, — заявил демон-актер. — Обыкновен наверняка попытался бы сделать что-то в этом роде.

— И получил бы по физиономии, — фыркнула Нада. — Могу съездить по твоей , для реалистичности.

— Змея не может дать по физиономии, — с самодовольной ухмылкой заявил демон — У нее рук нету.

— Ладно, зато она может откусить нос, — сказала Нада, и ее голова снова стала змеиной.

— Перерыв! — рявкнул профессор, который был явно сыт по горло препирательствами своих актеров.

Нада отошла от реки и Чудо-в-Перьях, улучив минутку, подошла к ней.

— Нада, к тебе посетители.

— Надеюсь, не из Обыкновении.

— Нет, мы свои, из Ксанфа, — сказала Мела. — Нас послал к тебе Добрый Волшебник Хамфри.

— С какой стати'? Я вас не знаю.

— Он нам ничего не объяснил. Мы пришли к нему с Вопросами, а он отвечать на стал, а вместо этого послал нас к тебе. Чтобы…

— Так, что тут за разговор? — заявил возникший из ниоткуда профессор. — Ну-ка, давайте разберемся. Прежде всего познакомимся Я профессор Балломут, официальный руководитель этого распотешного проекта. А это Нада, принцесса нагов, исполнительница одной из главных ролей и очень милая особа. Почти всегда. А вы кто такие?

Он обвел всех по очереди устрашающим взглядом.

— Мела, морская русалка.

— Окра, огрица, — Яне, человек.

— Ты не человек? — нахмурился демон.

— Человек. Яне — это мое имя.

— Понятно. А ты?

— Ойбеда, сиротка.

— Знаю я, какая ты сиротка, Метрия. Тебе же запрещено здесь появляться.

Сиротка подняла на Балломута трогательные, полные слез, кукольные глаза.

— Профессор, но я так хочу узнать, что здесь происходит.

— Ладно, — буркнул он, — раз уж ты такая настырная, то будь по-твоему. Ты не только узнаешь, что к чему, но и сама примешь участие в осуществлении проекта.

Секретного, так что рассказать о нем никому не сможешь.

— Я это… — Метрия запнулась, сбиваясь с сиротского тона на демонический, — не больно-то уверена, что хочу участвовать.

— Не припоминаю, чтобы кто-нибудь интересовался твоими желаниями! — отрезал профессор, взмахивая хвостом. Сиротку окутали клубы дыма, а когда дым развеялся, Метрия предстала в своем обычном обличий.

— Ты зачислена, — объявил Балломут. — Я занес тебя в список. Будем надеяться, что никто тебя не выберет.

— Я сматываюсь, — пробормотала Метрия. Происходящее нравилось ей все меньше и меньше.

— Да, да, — кивнул профессор. — Мотай на свой участок и доложи о прибытии. Тебе скажут, когда приступать к репетициям. Чудо, отведи ее.

— Пошли, милая, — сказала бабулька, подойдя к ошарашенной красавице. — Не робей и не расстраивайся: проект и вправду любопытный.

Обе исчезли.

— Боюсь, Метрии эта роль может не понравиться, — заметила Нада.

— Наверняка не понравится, — подтвердил профессор, обнажив клыки в некоем подобии улыбки.

Яне заподозрила, что Метрия получит такую роль, какую заслужила. А когда говорят, что кто-то «получил по заслугам», ни о чем хорошем, как правило, речь не идет. Даже странно, неужто никто ничего хорошего не заслуживает?

— Так, теперь вы… — профессор повернулся к троице просительниц. — Хамфри я знаю. Для смертного он малый толковый, и если кого куда посылает, то, как правило, у него есть на это резоны. С какими Вопросами вы к нему заявились?

— Как заполучить подходящего мужа? — сказала Мела.

— Как отделаться от эльфессы Дженни? — промолвила Окра.

— И что у меня за судьба? — заключила Яне.

— Естественно, что он вас послал.., хм, подальше, — промолвил профессор. — Его Ответы были бы контрпродуктивны.

— Именно так он и выразился, — призналась Мела. — Но я пригрозила показать ему мои трусики, и тогда Волшебник велел нам поговорить с нагой Надой, Не в том смысле, чтобы с голой, а с принцессой нагов.

— Это понятно. И с ним все ясно, он действовал, как надо. Нада, тебе пять.

Прекрасная принцесса вскинула глаза.

— За что пять, профессор?

Зрачки Балломута вспыхнули и, — стремительно вращаясь, провалились в глазницы. Потом они вернулись на место, и он сказал:

— Не «за что пять», а «чего пять». Пять мгновений.