Он развернулся и пошел к дверям в холл, посмотрел, как они сомкнулись с удовлетворенным чмоканьем. Когда он стал выходить во второй раз, кто-то закричал на улице. Затем раздался громкий треск, но его Крупп не услышал.

В его голове бушевала, завывая, магическая буря. Он упал на колени, голова его дернулась, глаза широко раскрылись.

– Это, – прошептал он, – действительно, малазанское проклятье. Иначе почему образ Аркана Теней огнем горит в мозгу Крупна? Кто нынче ходит по улицам Даруджистана? Сколько неразвязанных узелков... Загадка разрешенная порождает массу неразрешенных загадок!

Боль прошла. Крупп встал на ноги и смел с одежды пыль.

– Хорошо, что эта неприятность случилась вдали от подозрительных наблюдателей, – с облегчением заявил Крупп. Все благодаря обещанию, данному Роулду. Старый мудрый Роулд. Здесь пригодилось бы дыхание Опоннов.

Он проковылял к воротам и выглянул на улицу. Перевернулась телега с булыжниками. Два человека спорили, кто из них виноват, пока ставили телегу на колеса и нагружали ее по новой. Крупп понаблюдал за ними. Они говорили на языке Дару хорошо, но если слушать внимательно, можно было заметить акцент, акцент странный.

– О боже, – простонал Крупп, отступая назад. Он поправил пальто, сделал глубокий вдох, затем открыл ворота и вышел на улицу.

Маленький толстенький человечек вышел из ворот – рукава его пальто хлопали на ветру и повернул налево. Он торопился.

Сержант Вискиджак утер пот со лба рукой со шрамом, глаза его превратились в узенькие щелки из-за яркого солнца.

– Вот один, сержант, – сказала Горечь.

– Ты уверена?

– Да. Я уверена.

Вискиджак поглядел вслед человечку, пробирающемуся через толпу.

– А чем он так важен? – спросил он.

– Я понимаю, – ответила Горечь, – что имеется некоторое несоответствие вида и сути. Но он очень важен, сержант.

Вискиджак закусил губу и повернулся к фургону, где была разложена карта города, углы которой прижимали булыжники.

– Кто живет в доме?

– Человек по имени Барук, – ответила Горечь, – алхимик.

Он поморщился. Откуда она знает?

– Так этот маленький толстяк и есть Барук?

– Нет. Он работает на алхимика. Не слуга. Возможно, шпион. Среди его умений – воровство, и еще у него имеется... дар.

– Он провидец? – поднял голову Вискиджак.

Горечь почему-то смутилась. Сержант глядел на нее в удивлении. Она сильно побледнела. «Черт, что творится с этой девчонкой?»

– Судя по всему, да, – ответила она с дрожью в голосе.

Вискиджак выпрямился.

– Ладно. Иди за ним.

Она тряхнула головой и скрылась в толпе.

Сержант прислонился к стенке фургона. Выражение его лица делалось все более кислым по мере того, как он разглядывал свой отряд. Троттс работал киркой с такой яростью, будто они были на поле битвы. Повсюду валялись камни. Прохожие пытались лавировать между ними и ругалась, когда им плохо это удавалось. Еж и Скрипач возились с колесом тачки, вздрагивая каждый раз, когда кирка Троттса вонзалась в землю. Маллет стоял поодаль, указывая прохожим обходные пути. Он уже не ревел на прохожих, поскольку потерял голос в споре со старикашкой, который вел осла, нагруженного горой дров. Вязанки дров сейчас валялись по веси улице, создавая непреодолимую преграду для колесных экипажей; ни старикашки, ни осла нигде не было видно.

Как бы то ни было, заключил Вискиджак, все они вжились в роль темпераментных рабочих с легкостью, которая его даже несколько беспокоила. Еж и Скрипач приобрели телегу, нагруженную булыжниками, когда с момента их полуночной высадки в порту не прошло и часа. Вискиджак побоялся даже спросить, как им это удалось. Но все это чудесно укладывалось в их план. Какой-то осадок Вискиджак чувствовал, но предпочитал не задумываться. Он солдат, а солдат подчиняется приказам. Когда придет время, все улицы города превратятся в такое же безобразие, как и эта.

– Мины будет заложить не просто, – заметил Скрипач, – мы ведь собираемся сделать это у всех на виду. Починка дороги.

Вискиджак покачал головой. Как и предсказывал Скрипач, никто их ни о чем не спросил. Они продвигались по улицам, заменяя старые булыжники на мины со взрывоопасной глиной Морантов. Все ли пройдет так же гладко?

Его мысли вернулись к Горечи. «Не похоже». Быстрый Бен и Калам в конце концов убедили его, что они свою задачу лучше выполнят без нее. Она же пыталась помогать всем. Сейчас он ощущал некоторое облегчение от того, что услал ее следить за толстяком.

Но как семнадцатилетняя девчонка оказалась на войне? Он не понимал, он не мог абстрагироваться от ее молодости, не мог увидеть холодного убийцу за ее мертвыми глазами. Он долго убеждал отряд, что она такой же человек, как и вес, но при каждом вопросе о ней, на который он не мог ответить, подозрения вновь появлялись. Он почти ничего о ней не знал. Открытие, что она умеет управлять рыбацкой лодкой, ни к чему не вело. Здесь, в Даруджистане, она едва ли вела себя как девушка, выросшая в рыбацком поселке. У нее была такая осанка, которая заставляла предположить, что она происходит из более высоких слоев общества. И не важно, в каких кругах она вращается теперь, выглядит она именно так.