Шрифт:
Почему так, трудно сказать, но одно предположение есть.
Человек – тоже вещь в себе. Характер его – один из наисложнейших в Природе, а философское осмысление мира – одна из многочисленных его черт. Это гуманистическая, чисто человеческая черта. Она дает радость увидеть мир таким, каков он есть, и чувство благодарности миру – за предоставленную им чудесную способность познавать «вещи в себе».
Вторая черта, в отличие от первой, не позволяет мириться с «вещами в себе» – она понуждает бороться за «вещи для себя».
Но мириться надо – для этого существует третья черта. У кого ее нет – умирает, у кого не в порядке – сходит с ума. Говоря строго, третья черта особенная – она не человеческая, а «людская» – для общения с людьми. Первые две в этом деле неприменимы: к другому человеку не отнесешься ни как к «вещи в себе», ни как к «вещи для себя».
«Вещь в себе» – это просто, как и «вещь для себя». Когда вы любуетесь закатом, наслаждаетесь шумом леса, восхищенно наблюдаете за живым – это и есть проявление черты номер один – познания «вещей в себе». Когда вы проклинаете дождь, рубите лес и убиваете зверей – это проявление второй черты – желания «вещей для себя».
«Вещь в себе» – это наше знание о ней. Вещь – это сейф, в сейфе – сто миллионов. При наличии знаний обо всем точно известно, что владелец забыл его закрыть, что охраны не будет как раз столько времени, сколько нужно, чтобы изъять из сейфа наличность.
Много ли вы назовете людей, которые, с точностью зная все, что здесь сказано, откажутся от такого соблазна?
Риторический вопрос, так? А раз так, значит, столь же бессмысленны вопросы о Всеобщем Законе и Абсолютном Знании – оно попросту обернется для человечества самоистреблением. Тотальным геноцидом. Вот почему человечество защищает информацию, держит в тайне свои знания и выдает неполные, а то и намеренно недостоверные сведения.
Вот почему лишь желтая пресса полуправды рискует публиковать научную монографию об истине. Вот почему есть множество книг о многом, но нет одной Книги обо Всем.
А те, что были – забыты, осмеяны или сожжены.
История «философских вещей»
Правда, слава Богу, сохранились улики – три вполне ясных людских начала, присягнувшие двум неясным, ибо философским, – вещам.
Представим героев. Первая черта – форма высшей природы, дух. Вторая – ипостась низшей, плоть. Третья – просто душа.
Духовная «вещь в себе» – весьма противоречивая вещь. С одной стороны, ее можно представить как перспективу – перспективу бесконечного развития. Мы не знаем, что из себя представляет НЕЧТО, однако это не мешает ни нашему общению с ним, ни исследованию его. Напротив: лишь только дав волю воображению, мы можем открыть в неизвестном то, чего не знаем о нем.
Такая «художественно-творческая» манера идеального (беспредметного) суждения о «вещах в себе» приписывается Платону и известна, как идеализм.
С другой стороны, «вещь в себе», что ни говори, – опасная вещь: то, чего мы не знаем о ней, может стать проблемой для нас. Стало быть, использование проверенных вещей безопасней рискованных экспериментов с непознанными: реальная синица куда как практичней воображаемого журавля! Одним словом, что видим, о том и поем, а чего не знаем, о том и не судим.
Такая «рационально-реалистическая» манера свойственна, согласно истории философии, Аристотелю и являет собой не иное, как материализм – идеологию «вещей для себя».
Так что Платон и Аристотель вовсе не были союзниками! – они были противниками. «Лошадь вижу – лошадности нет!» — ехидно заявил первому второй в один давний прекрасный день.
Когда-то о лошади человек знал только то, что на ней можно ездить и ее можно есть. Затем его знания расширились – он уже мог сосчитать, сколько у лошади ног, чем и как часто ее необходимо кормить и как содержать. Сегодня он знает о ней еще больше – ее анатомию, характер и эволюцию «лошадиного вида». Болезни, которыми она болеет. Интеллект и реакцию на окружающий мир.
Однако если вы спросите у «специалиста-лошадника» с мировым именем, вся ли это «лошадность», он наверняка покачает головой: нет, не вся – мы еще не знаем всей. Покачает головой, как лошадь, и посмотрит грустными лошадиными глазами…
«Лошадность» – идеальная модель «вещи в себе», обладающая предельно полной, исчерпывающей характеристикой. Вот только одна загвоздка – никто этих характеристик на блюдечке с научной каемочкой не поднесет. Если не воображать невозможного и не экспериментировать с неизвестным, материальных возможностей не прибавится и научных познаний – само собой.