Антилопа обернулся на него с недоумением.

– А ты думаешь по-иному, сынок?

– Мы никогда не достигнем Арена, историк. Пускай эти глупцы пишут свои прошения, свои жалобы – ведь мы же являемся теми людьми, из-за которых они до сих пор живы.

– Видимость порядка – это очень сильная вещь, поэтому ее обязательно необходимо поддерживать.

Выражение лица юноши изменилось – он стало озлобленным.

– Наверное, я пропустил тот момент, когда окружающая нас толпа прониклась к вам симпатией, сэр.

– Вероятно...

Они оставили позади поселение знати и двинулись к повозкам, на которых лежали раненые. На расстоянии нескольких сотен метров оттуда начали слышаться стоны. Антилопу охватил озноб. Даже в госпиталях на колесах витала атмосфера страха. Все были готовы сдаться. От трупов, лежащих поодаль, уже ничего не осталось, кроме костей. Их вид еще сильнее угнетал находящихся здесь людей.

Осведомленность и разоблачение витали в душном воздухе прерии; священники могли только мечтать о своих храмах. «Бояться богов – значит бояться смерти. В тех местах, где погибает множество мужчин и женщин, не остается больше богов. Успокоительное заступничество кануло в лету. Все боги вернулись обратно через врата и смотрят на нас с противоположной стороны. Смотрят и ждут».

– Нам не следует идти вокруг, – пробормотал Лист.

– Даже если бы у нас не было человека, который нуждается в помощи, я все равно бы направил свои стопы вперед, капрал.

– Этот урок мною уже изучен, – со старанием произнес юноша.

– Из слов, услышанных от тебя ранее, я сделал вывод, что нам с тобой судьба преподносит порой совсем разные уроки, юноша.

– Неужели это место внушает вам оптимизм, историк?

– Оно внушает мне силу, хотя в этом и нет ничего приятного. Не обращай внимания на игры всевышних. Мы являемся тем, кем они нас создали. Бесконечные нечеловеческие усилия оставили нас чуть ли не голыми. Время идиллий, ложного самомнения и человеколюбия прошло. Даже если каждый из нас пытается выиграть свою собственную битву, не следует забывать, что вся армия – это единое целое. Здесь имеется одно-единственное ровное пространство во всей округе, поэтому мне интересно, а является ли случайностью тот факт, что временные постояльцы этого места, одетые в парчовую одежду, после подъема способны прогуливаться вокруг.

– Иными словами, кто-то пошел на поводу у знати.

– Да, и я чувствую отчаянье, которое здесь царит.

Лист вызвал целительницу и они передали израненного слугу в руки этой женщины.

К тому моменту, когда они добрались до главного лагеря Седьмых, солнце уже было низко на горизонте. Сизый дым костров висел в воздухе, словно марля над ровными рядами палаток. С одной стороны два отряда пехоты играли в игру, которая отдаленно напоминала футбол. В качестве мяча у них был человеческий череп, обтянутый кожей. Вокруг стояла толпа веселых и язвительных зевак. В воздухе слышался смех.

Антилопа запомнил слова одного старого моряка, тот сказал ему в молодые годы: «Иногда тебе остается просто улыбнуться и плюнуть в лицо Худу». Соревнующиеся между собой отряды пехоты именно тем и занимались. Они смеялись над своей собственной усталостью, голодом, зная о том, что с далекого расстояния за ними наблюдают изумленные титанси.

Они находились на расстоянии одного дня пути от реки П'аты, а это означало, что битва должна была начаться со сгущением сумерек. Двое моряков Седьмых стояли по бокам командной палатки Колтайна, и историк узнал одного из них. Это была женщина, которая кивнула:

– Привет, историк.

Ее бледные глаза выглядели так, будто какая-то невидимая рука уже в течение длительного времени давит ей на грудь. Антилопа с трудом заставил себя улыбнуться в знак приветствия.

Миновав высокие флаги, Лист пробормотал:

– Ну и ну, историк.

– Достаточно реплик, капрал, – если бы Антилопа обернулся в этот момент и взглянул на лицо Листа, то увидел бы веселую усмешку. «Человек приобретает вес и мудрость только в том обществе, где на ним не осмеливаются подшучивать юнцы вдвое моложе возрастом. Слишком трогательна эта иллюзия соревнования. Кроме того, мой взгляд на эту женщину был слишком жалостливым, и не важно, что в тот момент шепнуло сердце. Положи конец своим глупым мыслям, старик».

Колтайн стоял у центрального столба, на его лице было довольно мрачное выражение. Прибытие Антилопы с Листом прервало важный разговор. Булт и капитан Затишье сидели в походных креслах с угрюмыми лицами. Сормо, завернувшись в шкуру антилопы, стоял спиной к дальней стене, его глаза были скрыты в тени. В воздухе чувствовалось царящее напряжение.

Булт прочистил горло.

– Сормо нам рассказывал о кончине семка. Духи поведали, что на него кто-то напал и изранил до смерти. В ночь набега демон ходил по земле. Его следы очень трудно обнаружить. В любом случае, демон появился, покалечил семка, а затем исчез. По всей видимости, историк, у Когтя была компания.

– Имперский демон?

Булт пожал плечами и перевел свой ничего не выражающий взгляд на Сормо.

Колдун, похожий на черного грифа, сидящего на изгороди, слегка пошевелился.

– Имел место прецедент, – произнес он, – однако Нил полагает иначе.

– Почему? – спросил Антилопа.

Повисла длинная пауза. Наконец Сормо ответил:

– Когда Нил впал в прострацию той ночью... нет, он подумал, что его разум сумел справиться с магической атакой семка... – было очевидно, что колдун с трудом подбирает слова. – Танно Бродящая Душа этих земель, по слухам, способен производить поиски через спрятанный мир – не настоящий Путь, а королевство, в котором духи свободны от плоти и костей. По всей видимости, Нил попал в подобное пространство, где и столкнулся лицом к лицу с... кем-то еще. Сначала он подумал, что это был внутренний мир его самого, чудовищное отражение...