– Ну и что же Вам, Виктор, удалось выяснить?

– Видите ли, мне надлежало лишь официально удостовериться, что груза на самом деле нет, подписать протокол, ну, еще там ряд формальностей с их представителями в связи с форс-мажорными обстоятельствами и… так далее… Не в том проблема! – перебил Егоров сам себя.

– А в чем? – поинтересовался Казанцев.

– Есть там у них референт… Юсиф д'Анжерон.

– Как, как? – уже по-настоящему заинтересовался Казанцев.

– Слыхали? – обрадовался Егоров.

– «Д'Анжерон, Томпсон компарасьон». Французская фирма, – задумчиво начал Казанцев.

– Точно! – подтвердил Егоров. – Владелец – отец Юсифа.

– Ясно! – кивнул Казанцев. – Но компания же давно национализирована…

– Конечно. Но д'Анжерон после революции развелся с матерью Юсифа, и тот отрекся от отца, с тех пор никаких связей с ним не поддерживал… Юрист. Образование получил во Франции… – перечислял Егоров, как будто досье читал.

– И что же у вас вызвало подозрение? – перебил его Казанцев. – Дети, как известно, за родителей…

– Да нет! – Егоров с досадой отмахнулся. – Просто я сразу почувствовал, даже объяснить не могу как, если хотите, считайте, что сработало шестое чувство…

– Что же вам подсказало ваше шестое чувство? – нетерпеливо прервал этот поток слов Казанцев.

– Он наш груз видел! – выпалил Егоров.

– Так… – Казанцев задумался. – А откуда такая уверенность? Кроме шестого чувства, есть что-то конкретное?

– Понимаете, он о грузе говорил так… ну, по всем делам, не видя его, нужно бы знать о нем меньше, на самую малость, но меньше… И вот я его знание почувствовал и даже прямо в лицо сказал ему о нем…

– А он? – видно было, что Казанцев заинтересовался не на шутку. – Что он? – желваки на скулах у Егорова напряглись. – Такой спектакль устроил… Это, мол, оскорбление, кричал, мол, дружественная страна, национальное достоинство, я буду жаловаться вашему шефу.

– Вот тут-то вы начали суетиться и лезть в чужие дела? – рассмеялся Казанцев. – Или не сразу?

– Сразу! – сознался Егоров. – Уж больно он меня своим национальным достоинством достал.

– Хотели доказать, что вам его тоже не занимать? – Казанцев понимающе покивал. – И что сделали?

– Я пошел на склад компании, где должен был храниться груз до отправки… Там мне, конечно, сказали, что груз не поступал, мне удалось попасть в помещение склада… неофициально, естественно…

– Ну! – поторопил его Казанцев.

– Груз там был! – торжествующе заключил свой рассказ Егоров.

– И тут вы, конечно, сразу дали телеграмму в Совмин! – уже не скрывая иронии, сказал Казанцев.

– Да, – неуверенно кивнул Егоров, ирония Казанцева сразу сбила его с торжествующего тона. – А что бы вы сделали на моем месте?

– Я бы? – переспросил Казанцев. – Я бы помолился.

– В каком смысле? – недоумевая все сильнее, спросил Егоров.

– В прямом! В таких случаях молитва – единственное, что еще может как-то помочь, – ответил Казанцев.

Тут уже настала очередь Егорова иронизировать.

– Что ж в вашем учреждении и молитвой вас специальной снабжают? Ее всем можно знать или же она только для вашего узко-служебного пользования? – спросил он.

– Нет, она не является служебной тайной, так что могу поделиться на будущее, – предложил Казанцев.

– Валяйте! – согласился Егоров.

– Кстати, вы молитву эту могли и раньше слышать. Я лично вычитал ее у Курта Воннегута!..

Казанцев сделал паузу и вопросительно глянул на Егорова. Тот отрицательно покачал головой. Казанцев продолжил:

– Звучит она так: «Господи, дай мне душевный покой, чтобы принимать то, что я не могу изменить, мужественно изменять то, что могу, и мудрость – всегда отличать одно от другого!», – Казанцев умолк, не сводя глаз с Егорова.

Тот молча потащил из пачки сигарету и закурил.

– Вас, конечно, сразу отозвали! – нарушил молчание Казанцев.

– Да! – у Егорова на скулах вновь обозначились желваки. Эх, если бы я там остался хотя бы еще на сутки… – произнес он со злостью.

– Я вижу, молитва Вам не помогла… – заметил Казанцев. – Ладно, вернемся к нашим баранам: как вы напали на след?

– Мне помог один охранник. Его зовут Тино Джини или Джинини… Не помню… За день до того, как меня отозвали, его со склада уволили. Когда я узнавал, где он, мне сказали, что уволен за то, что он коммунист…