– Ну дождались, – улыбалась Василиса. – Садись. Говори…

– Да уж… Говорю… Мама, нас завтра приглашают на концерт с женами, все наши будут, ну и начальство всякое, так ты с Ниночкой не посидишь?

– И это все? Все, что ты хотел нам сказать? – произнесла мать.

– Все, – вытаращил глаза Павел. – А чего еще? Мам, я не понял, а чего еще-то говорить?

Василиса словно окаменела с гримасой ужасной обиды на лице. Люся, точно сорока, вертела головой, переводя взгляд с матери на сына.

– Люся… – медленно проговорила Василиса, боясь шелохнуться. – Этот человек над нами жестоко измывается. Подай мне корвалолу, Люся, я в него пузырьком зафиндилю!

– Ступайте, Павел, вы нам больше не Павел! Без вас найдем отзывчивые души, – отчужденно произнесла Люся и совсем уж пафосно добавила: – Малыш, будь добр, фас этого человека.

У обеих подруг были такие вытянутые, оскорбленные лица, они так крепились, чтобы не вцепиться родственничку в кудри, что тот не выдержал и расхохотался от души.

– Ладно, мир. Конечно, расскажу, я за этим и пришел.

– Тогда подожди! – немедленно вскочила Василиса, понеслась на кухню и принялась нарезать торт.

Люся торопливо ей помогала. У подруг уже давно вошло в традицию: что-то ищут, кого-то находят, добывают сведения, а потом все садятся за стол, и Паша с друзьями рассказывают, что, собственно, удалось откопать сыщицам, то есть показывают полную картину. На этот раз картина была такая.

В обычной семье жила девочка. Особенная. Пусть все вокруг ничего выдающегося в ней не замечали – ни ума редкостного, ни красоты сногсшибательной, ни прочих каких достоинств, девочка твердо была убеждена: она самая яркая звезда на небосводе, только еще не загоревшаяся. И мама-то девочку воспитывала:

– Наташенька, не надо так себя вести, некрасиво.

И девчонки-то рядом вякали:

– Ой-ей-ей! Какая у нас деловая Натали! Кто не супер – отвали!

И мальчишки-то вслед кричали:

– Наташка-какашка! Ноги от букашки!

Наталья им не верила. Неизвестно, кто уж так вбил девчонке в мозги, что из другого она теста, но девочка ждала от будущего только звездных салютов, сверкания софитов и чемоданы денег. Время шло, девочка подрастала, но шальная мысль о себе, особенной, с головой не расставалась. И может быть, что-то и вышло бы из нее особенное, если бы девочка к мысли той еще и свои силы прикладывала, да только этого вот совсем и не хотелось.

После школы в институты девицу не влекло, да и аттестат был слабоват.

– Давай определяйся, – поучала мать, – без образования-то куда сунешься? Так и будешь на подсобных работах всю жизнь, никакой перспективы. Думай. Не хочешь в институт, отец в техникум устроит.

Отец у Наташи был не родной. Отчим, получается, но отчего-то считал, что за девчонку несет ответственность, и тоже долдонил денно и нощно:

– Ты, главное, определись, куда тебе хочется: в технические заведения или к гуманитариям?

Наташа и слов-то таких не знала. К деньгам ее влекло, а где они – у техников или у гуманитариев?

Однако сидеть на родительской шее стало неудобно. Не то чтобы стыдно, но матушка отчего-то стала ограничивать в деньгах. То на дискотеку рублей сто всего отвалит, то на платье модное у нее не хватает зарплаты, короче, тяжкий рок вынудил Наташу идти работать. На работу, конечно, отец взял, хотя какой он отец, так только, отчим. А работал Бедров начальником цеха, и потому падчерице своей он уже через год квартирку отдельную организовал. Наталья с радостью отделилась от родителей и стала жить вольной птицей. И жить бы девчонке да радоваться, но мысль та занозой сидела. И ничем ее нельзя было выковырять. Наталья даже худеть стала. И вдруг как гром среди ясного неба – все! Она знает, куда ей пойти! Вон теперь на каждом углу конкурсы «Мисс Вселенная», а уж что светит этим моделям, нетрудно догадаться.

Наташа долго прорабатывала газетные объявления и наметила себе несколько агентств, куда с радостью приглашали молодых девушек. Как оказалось, истинных модельных из них было всего два, а остальным девушки были нужны для менее высоких целей. Наталья дома подготовилась как следует, привела себя в неотразимость и в нужный час предстала перед очами комиссии. То, что она услышала, повергло ее в шок:

– Милая, у вас совершенно не модельный рост. Да и остальных прелестей мы не нашли. Попробуйте себя на другом поприще. Театр не пробовали?

В следующем агентстве не сказали и этого, только равнодушно бросили:

– Извините, вы нам не подходите.

Жизнь, казалось, обрушилась. Конечно, мама успокаивала, как могла, отец, да какой там отец – отчим, в утешение расстарался, машину новенькую подарил, но разве этим залечишь душевные раны? Разве это может заменить мечту детства – стать звездной и богатой? Что там говорила эта селедка из агентства? Попробовать себя еще где-то? Нет, не где-то… она точно сказала где – в театре!