– Ну что ж, буду добра, спрашивайте, – покорно согласилась Белкина.

И друзья наперебой принялись задавать совсем ненужные вопросы. Акакий даже к чему-то поинтересовался, сколько молодой особе лет, но Клавдия этот базар срочным образом прикрыла, хлопнув ладонью, точно разделочной доской.

– Стоп! Давай по порядку. Зачем хотела убить Агафью?

– Я и не особенно хотела. Мне даже деньги ее не нужны. Только… так было надо…

– Кому?

Катерина посмотрела в окно, потом на Аню и вздохнула. Было видно, что ей это говорить крайне неприятно… Клавдия Сидоровна, видя, что девчонка запирается, не смогла промолчать и быстренько прочитала проповедь:

– И чего тебе надо было? Мать… Ну пусть приемная, но так ведь пылинки с тебя сдувала, так любила! За институт, вон, платила. Как же ты могла, бесстыжая, отказаться от нее? Нет, я бы прямо сейчас отхлестала тебя ремнем, да и дело с концом.

– Вы же еще ничего не знаете!

– А мне и того, что знаю, хватает! Ишь, моду взяли – от родителей бегать! Кстати, и этот бегать научился! – кивнула она на Романа.

– Клава, ну чего ты взъелась на человека? – вступился Акакий.

– Это не совсем человек. Это убийца-неудачник, – возвестил Жора. – Роман неоднократно пытался убить некую гражданку Агафью Эдуардовну… Кстати, а как ваша фамилия, Агафья Эдуардовна? Ну да ладно, это не важно. Так вот, он пытался ее убить, а мы систематически ее спасали. Вот и получается, что он негодяй и преступник.

– Я не хотел! – вскочил Роман, послушно закинув руки за спину. – Меня заставили. Принудили мои светлые любовные чувства вот к ней.

– А вот эта дамочка, – вступила в беседу Клавдия, тыча в Катерину пальцем, – предмет любви, так сказать, она все это организовывала. Вот мы и хотим в присутствии представителя правоохранительных органов…

Аня плюхнулась на диван и обратилась к Белкиной:

– А что, девушка, вы на самом деле организовывали убийства? И зачем вам это понадобилось?

– Да не мне… Понимаете… Можно, я расскажу с самого начала? – попросила Белкина и стала рассказывать.

…В обычной хрущевке жила весьма обычная семья. Муж любил погулять и выпить, зато не любил работать, а жена… Неизвестно, что она там любила, ее никто об этом никогда и не спрашивал, но ей приходилось вкалывать на двух работах, обеспечивая и себя, и мужа-алкоголика, и двух детей – мальчика и девочку. Вскоре ее многолетнее терпение лопнуло, и она после очередной пьянки супруга выкинула его из дома, точно грязную тряпку. Дальше тянулась изо всех сил только для детей. Пыталась, правда, еще раза два спутника жизни подыскать, даже в загс ходила, да как-то не попадались ей мужики приличные. Вот она и бросила эту гиблую затею. Детки подрастали, подрастали и их запросы.

Только мальчик на свои «хочу» зарабатывал сам – после школы бегал в соседний магазин таскать мешки с мукой, а девочка трясла мать. Пока ей были нужны кофточки да юбочки, большой беды не было, но потом девица вдруг в одночасье решила, что хрущевку нужно срочно разменять: ей, мол, необходимо устраивать свою личную жизнь. Мать бы, может, и на это пошла, но девочке едва только стукнуло шестнадцать. Мать с сыном заняли крепкую оборону и вынесли решение – квартиру девчонке не давать! Обрушив на родственников ушат помоев, девочка, осерчав, убежала из дома. И потом, сколько мать ни искала, найти ее не удавалось. В горе прошло еще несколько лет, когда однажды в погожий денек старенькая дверь родного дома отворилась, и на пороге возникла цветущая красавица-дочь. Все былые обиды враз забылись. Мать металась по дому, собирая на стол, сын, брат беглянки, смущенно разглядывал необычные наряды сестрицы и стеснялся даже поднять глаза. Девица вела себя свободно, раскрепощенно и охотно делилась новостями. Да, она замужем. Да, муж очень положительный, у него высокая должность и приличный заработок. Теперь они проживают в центре города, в трехкомнатной. Нет, детей еще нет, но они пока не торопятся. А вообще, она приехала все по тому же старому вопросу – необходимо поменять квартиру.

– Доченька! Да разве же нашу старую двушку на что приличное сменяешь? В самом лучшем случае – только на однокомнатную да еще доплату, – пыталась отбиться мать.

– Ну что ж, я могу взять и доплатой, – позволила доченька.

– А мы с мамой где будем жить – в однокомнатной? – спросил братец.

– А что такого? Целые семьи так живут, а вас всего-то двое! – вскинулась богатая родственница.

– А зачем тебе доплата? Случилось чего?

– Ну почему обязательно должно что-то случиться! Просто хотели переехать в Москву и чтоб там крохи не подбирать, а сразу купить что-то порядочное!

– А кому вы там нужны? Кто ждет-то вас там? Здесь ведь тоже не деревня, хорошо жить можно, да и мы здесь. Родится кто, я всегда понянчусь, помогу, зачем ехать-то? – принялась отговаривать мать.

У дочери такие рассуждения вызвали ураган негодования. Она с новой силой принялась обвинять несчастную мать в жадности, в нелюбви, да и во всех прочих грехах. Короче, девушка не церемонилась. Тогда встал брат и доходчиво сказал:

– Иди-ка ты, милая, туда, откуда пришла. Жили без тебя до этого и сейчас проживем. Главное знаем: ты пристроена, живешь в достатке, значит, с голоду не пропадешь, а там уже – сама, как умеешь. Станет плохо, приходи, поможем, а гадости ей наговорить захочешь, снова выпру.

Девушка вскочила и, пообещав жизнь родственничков превратить в ад, удалилась.

…Жизнь покатилась дальше. Сын стал прилично зарабатывать, а позже и очень прилично. Женился, у него родилась дочь. Он уже к тому времени жил от матери отдельно, занимался своим, пусть не совсем крутоденежным бизнесом, но нужды не знал и о матери не забывал. Однажды, придя домой после работы, он увидел у себя на кухне женщину.

– Вот, знакомься, Кирилл, твоя сестрица родненькая, – представила жена неизвестную женщину.