– Еще одной смерти от твоей руки? – спросила она.

– Я не убиваю тебя по двум причинам. Во-первых, ты мать Ахилла. Во-вторых, ты все эти годы была моей женой. Но клянусь моим отцом Ахурамаздой, если ты предпримешь что-либо еще, ставящее эту Вселенную на край гибели, я не остановлюсь перед необходимостью убить тебя. Я – сойкеро, я – смерть. Помни об этом.

– Уже нет, Крит. Ты уже не сойкеро.

Я исторг луч смерти из центра своего лба, и цветок, стоящий у окна, опал, лишенный жизни. Она видела это. Ахилл удивленно смотрел на цветок. А потом одним движением руки создал вместо него новое растение. Я выбежал прочь, разрывая на части освобожденное безмолвное сознание убитого мною цветка, лишая его любого возможного бытия.

Так в течение непродолжительного разговора с Иникой моя семья превратилась в воспоминания. Я потерял жену, соправительницу, соратника и друга в лице Иники. Впрочем, выходило, что она никогда и не была для меня тем человеком, каким я ее видел все эти годы. Я больше не знал, что мне делать. Мне неудержимо хотелось покинуть стены своего дворца. Может быть, я хотел бежать от самого себя. Может быть, я рассчитывал, что смогу оказаться в таком месте, где сумею изменить ход событий. Сила, которую я не мог контролировать, вынесла меня из дворца. Я вскочил на своего коня Монкерстара и двинулся прочь.

Монкерстар прекрасно чувствовал мое настроение. Я был крепостью с обрушившимися стенами. Я был мужем, которого предали. Я был правителем, который не сумел править даже собственной семьей. Я выехал из ворот дворца, оказавшись перед строем своих войск.

В тот момент я сам себе не признавался в том, что страх овладел мною. Страх. Чувство, которое, как я полагал, было неведомо мне. Я боялся взглянуть в глаза своим братьям, если они появятся. Я боялся взглянуть в глаза своему отцу. И у меня была слабая, призрачная надежда, что я в одиночку смогу все исправить. След лазутчика был одной из ниточек, за которые мне следовало потянуть, чтобы распутать клубок загадок. Другой ниточкой были Иника и Алкизир. Но я не мог оставаться во дворце. Не мог оставаться с Иникой. Потому что мне неудержимо хотелось убить ее за предательство.

Я боялся, что не смогу удержаться. И в то же время я понимал, что ее смерть уже ничего не изменит. А Ахилл, мой сын, лишится матери. Меня переполняло и душило неумолимое чувство вины перед отцом и братьями за то, что я отдал нашу Вселенную в руки этой проклятой ведьмы, которая отняла у нас все. Если бы в тот миг мне предложили отдать мою жизнь, чтобы спасти Вселенную, я сделал бы это со счастливой улыбкой. Но моя жизнь никому не была нужна настолько сильно. А Вселенная уже оказалась захваченной. О чем я мог сказать воинам, выстроившимся у ворот моего дворца в ожидании моих приказов?

Я мог отдать им приказ задержать Алкизира и не пустить его к Инике. Но, скорее всего, Алкизир просто уничтожит их. Они погибнут, исполняя мой приказ. Но их гибель будет напрасной.

Я выехал перед ровным строем своих воинов и выкрикнул, может быть, чрезмерно громко.

– Воины! Наступают тяжелые времена, когда сила Ваших рук и знания ваших командиров могут спасти наш мир от вторжения неведомых врагов. Я позвал Вас, чтобы Вы взяли под охрану дворец. Командиры, подойдите ко мне!

Двое командиров подошли, и я спешился.

– Доложите, кому были разосланы гонцы, – сказал я.

– Гонцы уже вернулись, – отрапортовал один из них. – Мы сообщили о похищении пазиры всем подразделениям в округе, и они понесли эту весть дальше. Вероятно, ее уже знают все войска в девятой зоне.

– Охраняйте Инику и Ахилла. Сюда может пожаловать Алкизир, отец Иники. Пропустите его беспрепятственно. Однако, если Алкизир или Иника захотят покинуть дворец, препятствуйте этому, сославшись на мой приказ. Я не хочу, чтобы с ними что-либо случилось. И никого из гостей к ним не пропускайте. Приказы понятны?

– Да, повелитель. Но…

– Спрашивай.

– Повелительница Иника может воспользоваться магией.

– Она не сделает этого. Больше не сделает…

Я посмотрел в его преданные глаза. Он кивнул головой. Власть над войсками осталась в моих руках. Но что могут противопоставить эти воины противникам, способным сокрушить целые Вселенные? Могут ли смелость и верность противостоять мощи неведомых мне Властелинов?

Как я понимаю сейчас, я вел себя не очень умно. В моих действиях не было логики. Я действовал под влиянием страха и вины. И мои действия не содержали в себе стратегии. Это была ошибка, непростительная для любого правителя. В тот момент я отрекся от престола отца. Не заявив никому об этом, я уходил, потому что чувство вины и страх гнали меня прочь. И я никому не передал полномочия главнокомандующего. Мне просто некому было их передать.

Кодекс сойкеро, когда-то в детстве преподанный нам Отцом, давал лишь туманный намек на возможную в данном случае стратегию. «Если враг близко, и ты не можешь сокрушить его, удались. Действуй там, где он не может контролировать каждый твой шаг. Увеличивай его неосведомленность о твоих действиях, и жди момента, когда твое нападение окажется неожиданным и смертельным для него».

Эта стратегема, заученная вместе со множеством остальных, еще никогда не пригождалась мне. Но даже в ней не было указания, что следует делать, когда самый близкий тебе человек оказывается предателем и когда его предательство разрушает всю Вселенную.