Шрифт:
Дети на даче
* * *
Д.
По зорким стеклам хлещет мутный ливень,И крестик твой мне падает на грудь.Ты в это утро нежно-агрессивен,И нам в потоке пенном не свернуть.А, растворясь друг в друге, плыть бездонно,До первых судорог, глаза в глаза,До стука в дверь, до визга телефона,Когда скрипят, как зубы, тормоза…* * *
Н.
Она впорхнет в твой кабинет с бумагой,Наклонит кудри, оголяя грудь,Мизинчиком прочерчивая путь Для подписи.Два взгляда мутной брагой…Я – третий лишний здесь.Так, дочь-подросткаНе видя, молодые мать с отцом…Мешать любимым – вот судьбы излом!И дочь дерзит, вредит, замыслив жестко:Начать курить, уйти из дома – в слякоть,Стать настоящим парнем, пить вино…Так далеко все это и смешно.И вновь – решенья нет.Любить и плакать…* * *
Нынче в кассе билетов навалом:Кто же из дому едет зимой?Оглушенная гулким вокзалом,Я прошу: «Два билета… Домой…»Но опять – удивленно, усталоСмотришь ты на меня и кругом:То ли вновь я тебя не узнала,То ль забыла опять, где мой дом…Обида
Звонят, приходят гости невпопад,
Плывут с плиты горелые туманы,
Врет телевизор, ухают диваны.
В квартире шум. Но люди в ней – молчат.
Сидят за чаем утром вчетвером,
Выходят чинно в гости, на прогулку.
А после каждый, как браслет в шкатулку,
Свою обиду возвращает в дом.
И с каждым годом, кажется, наглей
Она во все дела суется лично:
Мелка, бесцеремонна и привычна…
А может, все и держится на ней?
* * *
В ночь из Москвы – оторвемся,ни с кем не простясь,Остро, азартно, легко,как два ловких любовника.Сто километров асфальта —и нежить, и грязь,Мара проселков, торфянок,брусники, шиповника.В яме машину утопими выползем в рожьДлить сколько можноэту хмельную затяжку.Пальцы на ощупь находишь,целуешь и мнешь,Хриплые всхлипыв мою зарывая рубашку.Только бы встать, плач кикимори сов одолев,Только б дойти до деревни,там банька согрета.В мятном, парном, можжевеловом —бронзовый лев —Схватишь, уймешь, заласкаешьдо слез, до рассвета… * * *
Словно необратимый процессГрезы – тайной, ночной, крамольной, —Ах, какой мне явился лес,Целомудренный, белоствольный!Липким дегтем лицо хлестал,Сыпал в косы жуков, как школьник,Что в черемухе мне шепталПьяный вор, соловей-разбойник!…Как от хмеля, очнусь в избе,Хлопоча пред свекровью хмурой.Что-то помню сама в себе,Улыбаюсь счастливой дурой. * * *
Сонное ульев смиренных тепло,Ворох грибной утомительной лени…Пламя листвы облизало колени,Плечи куснуло, гортань обожгло.Знаешь, мой буйнопомешанный лесВ год переврал адреса, интерьеры,Гнезда рассыпал, обрушил пещеры,Выселил белок. И ежик исчез.Сжег муравейники, змей без числа,Сосны ржавеют, и вымерзли птицы,Стадо кабанье разрыло грибницы,Плесень в оврагах гнилых расцвела.Вот – за веселие в доме чужом, —Вот как он мстил мне, грозя то и дело:Если не хочешь – гори все огнем,Если не любишь – гори! И – горело… * * *
Мимо брошенных изб, в ночи…Не кричать, раздувая вены,А молиться меня научиЗа эти мертвые стены.Не печати на властном челе,Не наивной небесной химере,А бездомной, измученной вере,Безродной убитой земле…* * *
Хочется горлинок шелкомцветным вышиватьСамозабвенно, по краюхолщовой рубахи,Медь обожженных ладонеймужских целовать,Стремя хватать и поводьяудерживать в страхе.Хочется женщиной,Женщиной быть – вопрекиМоде, порнухе, обманутой прессе,бюджету…Встать у развилки, глядетьиз-под смуглой руки,Плакать полжизни воследуходящему свету…