Шрифт:
* * *
Она перестала краснеть,ревновать без причины,Над вышивкой слепнуть,беречь старомодный уют.Исчезла тетрадка с рецептамимаминых блюд.Нет женщины в доме.А значит – не будет мужчины.Два умных, блестящих соперникарядом живут.Гордятся друг другом. Следят.Не прощают успеха.И тосты влюбленных гостей —только новое эхоБесполого равенства, празднотрубящего тут.Совет да любовь заменилиигрою ума.Удобно. Легко. Без потерь.Как у всех. НеужелиХодили мы греться в прохладныеэти дома?А в доме родном сквознякиледяные свистели. Тюльпаны на Пуске
1.
Ты собирался так аккуратно, словно —надолго.Спящего сына укрыл. (Он причмокнулсмешно.)Долго смотрел, обнял меня. Поправилзаколку.И попросил: «В ноль3пятьдесят глянь3кав окно».Значит, сегодня. В городе ждали.На побеленныхЯрких столбах птицы звенели, какзнойный мираж.Много блистало звезд незнакомыхна встречных погонах.Белый автобус ждал, чтоб вошелнеземной экипаж.День, как и все, в марь суеты канулбесцветно.В женских глазах – или это казалось? —тревога росла.Темень упала. Многие люди, было заметно,Шли на пустырь, где вширь открываласьзвездная мгла.А над саманными двориками Тюра-Тама,Одноколейкой, где мотовоз тормозил,Тихое зарево шло, разгораясь упрямо,Ветер устойчивый смутную гарь доносил.Вспыхнул огонь. И болезненно-злымитолчкамиВ небо провел огневую кривую черту —Гром докатился. Ступень догораланад нами —Вот, отделившись, звезда поплылав черноту.Там закричали, на пустыре. Рвали гармони,Пили. И тосты звучали на всех языках.И почему-то, стоя в халате на узкомбалконе,Плакала я, погремушки сжимая в руках.Тихо вернулась к кроватке. Над спящеймордашкойДолго сидела, забыв про ночные дела.Ужин готовила, шила, уснув надрубашкой —Маясь в подушках, звона ключейили утра ждала.Свет просочился, дымно укутал дремотоюзыбкой,Запахом странным и нежным,топотом где-то вдали.Ты, оглушенный, кричал, сияя мазутнойулыбкой:«Видишь? Тюльпаны! На Пуске! Ночью,сейчас! Расцвели…» 2.
На горячих песках БайконураПогибают сухие ростки.Как верблюжьи мохнатые шкуры,Катит ветер слепые пески.Там арыки беснуются в пене.И, когда небеса проревут,Отделение первой ступениНаблюдает привыкший верблюд.3. Гости
Приходили. Чуть кивали.В пиалу зеленый чайНаливали. Не вчера лиМы в Столешниках в подвалеСобирались невзначай?Тот же стиль: вихры, проборы.Скулы жестче. Тверже взгляд.И совсем другие спорыВас терзали, волонтеры,Целый год тому назад —Вы над чаем ворожите,Как над гаснущим костром.Ладно, так и доложите,Что тоскливо в общежитьеВам тащиться впятером.Сам хозяин рад чертовскиПропустить еще глоток:Слишком шумно, по-московскиЗакипает кипяток,Слишком ал уже восток… 4. Дублер
У космонавта ровный пульс на старте.Нормален стрелок ход. Пищит прибор.Качают кислород. Негромок хорЭфира.Но в болезненном азартеВ земной экран впивается дублер.Он остается. Сколько трудных днейСближали их смертельные нагрузки!А разлучиться надо здесь, на «пуске».Дублер, придумай штуку посмешней!Спасибо, брат. Вот это, друг, по-русски.…Дублер! Твой пульс уляжется не скоро.И знает тот, который на борту,Что, если не осилит высоту,Страшней не будет на земле укора,Чем строгое сочувствие дублера. 5.
Завывал фургон «Межавтотранса»,Стекла вдрызг заляпав мошкарой:Полкуплета хриплого романсаДа плечевки кашель за спиной…Сухо мел восточный ветер, в трубыВыдувая легкие земли.Смех кривил обугленные губыБравших спирт и длинные рубли.Ветер страсти, воли и просторов!Те, кто различают голос твой,Не выносят долгих разговоров,А, вдохнув, зовут тебя судьбой. 6.
Снег над городом…Так в осокуПух роняет подбитый гусь.Ты, конечно, приедешь к сроку,Если ладно все. Я боюсьДолгих, ломаных, тупиковыхУлиц, твой стерегущих путьБезлюдьем закрытых столовых,Сквозняков, разрывающих грудьПод узором тонкого свитера.Я боюсь пожелать тебеЧужой ладони, чтоб вытерлаТот соленый снег на губе…7.
Тюльпан не знает, что рожден в пустыне,Когда ласкает вешняя вода.Он солнцу отдается без стыдаНо, обжигаясь, дотлевает в глине.А корень жив: он не забыл урока.И дикий сок, дремавший много лет,Плеснет соцветье новое на свет,Лишь теплый луч потянется с востока.8. Весенняя газель
Степные миражи… Далекие туманы…Опять мне снились кзыл-ординскиетюльпаны…Гортанный разговор и тюбетеек лоск,Над пловом сход семей: шербет… халва…обманы.И мутной Сыр-Дарьи в поля побег чумной,Где в сочных травах вязнут верблюжьикараваны,В кустах толчется гнус. И под слепойлунойНочами соловьи разнузданны и пьяны.Еще паленой охрой не вздулся горизонт,И горькая полынь не засорила краны,И в болевые точки солнце не впилось…Мужские влажные глаза нежныи странны… Байконур – Москва, 1985
* * *
О плафоны бьется мошкара.Ну, гаси. Давай доспорим завтра.Вот увидишь, мы поймем с утра,Кто сильней и чья больнее правда.Может, губы не дождутся дняИли руки разберутся сами,Или строго глянет на меняСын твоими серыми глазами…Друзья моего сына