– Ребята, вам тоже надо пойти, - бросила Элин через плечо, серьезно и пристально посмотрев на Бьорна и Ксерксеса.
– Вы должны это увидеть.

Они удивлено моргнули, но последовали за ней.

– Не забудь сказать мне вердикт, - крикнула вдогонку Анья.

Элин подняла большой палец.

Внутри апартаментов тревога едва не взяла вверх над ней, но она указала на дальнюю стену.- Там.

Тейн взглянул и напрягся. Выражение его лица ни о чем не говорило.

По ощущениям, каждый нерв в ее теле внезапно обнажился, стал незащищенным.

– Ну, - начала она, рассматривая Бьорна и Ксерксеса. Они тоже не выдавали своих чувств.
– Что думаете?

Молчание.

Даже сверчки не смели стрекотать.

Элин уставилась на принесенную Аньей картину, пытаясь посмотреть на произведение искусства глазами воинов. Она была почти в натуральную величину. Тейн стоял посередине, а Бьорн и Ксерксес по бокам. Это же положение она видела воочию.

Крылья Тейна простирались поверх других, и трудно сказать, где заканчивались его и начинались их, потому что у Бьорна и Ксерксеса крылья были также расправлены. Трое мужчин не имели оружия, но не потому что им оно не нужно. Они сами были оружием.

Посланники были без рубашек, демонстрируя свои накаченные мускулы, а их кожу покрывали темно-красные пятна. К сожалению, на них оставались штаны. Материал был белым и свободным, словно нижняя часть робы.

Они оставили за собой полное разрушение. Повсюду капала кровь. Лежали части тел демонов.

– Если тебе не нравится...
– начала она.

– Не нравится, - прервал ее Тейн.

Ох. Ее плечи опустились. Элин была уверена, что он сойдет с ума, также, как и она. Но едва заметила проявление сильных чувств.

– Я полюбил это, - добавил Тейн.

Ох! Какое облегчение.

– У меня есть несколько других, и...

– Где?
– отрезал он.
– Я хочу увидеть.

– В ваших комнатах.

Тейн бросился вперед и ввалился внутрь. Затем разинул рот. В этот раз, изменения были повсюду. От массивной кровати, по форме напоминающую сани, до инкрустированного золотом комода и тумбочки полностью сделанной из нефрита. Стены были увешаны ее фотографиями.

От смущения она покраснела, когда Бьорн и Ксерксес пошли за ней, решив увидеть ее работу.

Анья только раз на нее посмотрела и щелкнула пальцами.

– Я знаю, что нужно сделать, - сказала она и попросила Беллори принести ее фотоаппарат. Затем стала давать указания Элин: "займись любовью с камерой"... "возненавидь камеру"... "сделай тысячу детей с камерой". Да. Самые странные двадцать минут.

Но Элин усмехалась и позировала, хмурилась и позировала, смеялась и позировала. И теперь многочисленные фотографии с разнообразными эмоциями на ее лице висели в комнате повсюду.

– Это...
– сказал Тейн с хрипотцой в голосе... от чего?

– Я могу убрать их.

– Нет!
– зарычал он. Затем добавил более мягко: - Нет. Это даже лучше, чем картина. Я никогда не выйду из этой комнаты.

– Скажи мне, что у тебя есть сестра, Элин, - сказал Бьорн.
– Пусть меня выпорят. Я не мо...

Он внезапно затих.

Она повернулась к нему и увидела его побледневшее лицо.

– Что случилось?

Его взгляд встретился сначала со взглядом Тейна, затем с Ксерксеса.

– Это происходит снова. Меня вызывают, и я должен...

Он исчез. В один момент был здесь, в другой испарился, не успев даже закончить фразу.

Тейн сказал только одно слово.

– Люциен.

Несколько секунд спустя, будто ожидал вызова, устрашающий воин появился в коридоре.- Если ты думаешь, что я заплачу за разбитую Аньей барную сто...

– Бьорн. Сейчас же, - процедил Тейн, и воин угрюмо кивнул.

Люциен исчез, также, как и Посланник.

– Что происходит?
– спросила Элин.

Ксерксес вернулся в гостиную, чтобы налить себе виски с содовой.

Тейн мягко подтолкнул ее ко входной двери.

– Возвращайся на вечеринку, култа.

– Нет.
– Он расстроен. И нуждался в ней.
– Я остаюсь с тобой.

– Элин...

– Тейн.
– Она толкнула его на диван и забралась ему на колени, прижимаясь теснее, пытаясь не устроить стриптиз для Ксерксеса, потому что не надела трусики.
– Расскажи мне.

Ее красивый Посланник обнял Элин и уткнулся носом в ее волосы, глубоко вдыхая.

– Теневые демоны заставляют Бьорна куда-то уходить. Мы не знаем куда, и пока не поймем, то не сможем ему помочь. Люциен идет по его следу.