Глаза маркиза засветились, а по кровоточащим губам пробежала улыбка, он понял замысел компаньона и, не рассуждая, удастся ли он или нет, принялся за работу, ведь это был их единственный шанс. Неизвестно, из каких составляющих был приготовлен необычный строительный материал, но он застывал очень странно, не начиная с верхнего слоя, то есть того, что соприкасается с воздухом, а совсем наоборот – отвердевание массы происходило по мере поступления в резервуар. Возможно, масса была не столь уж и однородная, состояла из двух или нескольких ингредиентов, хранившихся в отдельных резервуарах, а переход из жидкого состояния в твердое начинался лишь при соприкосновении материй.

К несчастью, раствор прибывал слишком быстро, уже через минуту он доходил узникам до пояса. Дракон двигался заметно шустрее, поскольку к его коже, принявшей форму одежды, засохшие комки прилипали медленней, чем к обычному платью моррона.

– Эй, дружище, я все, увяз! – дрожащим голосом выкрикнул вельможа, когда вязкая масса дошла до груди. – Внизу эта пакость совсем застыла, ноги не слушаются!

– Не ной, потерпи сутки-другие, ничего с тобой не случится! – прокричал Патриун, не оборачиваясь и не отвлекаясь от работы, которую ему приходилось завершать в одиночку. – Стану тебя вытаскивать, застрянем здесь оба, а так я выберусь, мерзавца на суку вверх тормашками вздерну, войну на севере прекращу и вернусь за тобой!

– Обещаешь?! – едва прокричал Вуянэ перед тем, как раствор залил его горло.

– Слово даю! – поклялся Патриун и повернул голову, чтобы напоследок взглянуть в глаза тонувшего моррона.

Уже неспособная говорить голова маркиза кивнула и скрылась в липкой массе. Патриун приказал себе отвлечься от дурных мыслей и заработал с удвоенной силой. Фактически его ноги стояли уже не на полу, а на скользком, до конца не застывшем постаменте. Продолжать работу нужно было быстро, но в то же время, одно-единственное неловкое движение Патриуна могло привести к тому, что не отвердевшая до конца конструкция сломается, и он провалится вниз, откуда уже не выбраться.

На этот раз дракону улыбнулась удача. Когда уровень раствора поднялся уже до колен узника, не менее изобретательного, чем хозяин темницы, дракон из последних сил подпрыгнул, зацепился руками за уступ и, подтянувшись, перевалился в комнатку, из которой с ними разговаривал Семиун.

Как и предполагал Патриун, симбиот решил подстраховаться и заполнить подземелье до самого потолка. Едва дракон отдышался и отлепил от чешуи самые большие, мешающие двигаться куски отвердевшей субстанции, как смесь стала втекать в комнату через окно. Нужно было срочно спешить на выход. Выбив запертую дверь ногой, Патриун побежал по длинному, узкому, совсем не освещенному коридору, уходящему куда-то в темную даль.

Драконы не люди, они не нарушают своих обещаний, но этот раз был особым случаем, неприятным исключением. Нет, дракон собирался возвратиться за Вуянэ, но вот насчет того, что он успеет предотвратить столкновение войск на северной границе и покарать коварных симбиотов у него возникли большие сомнения. Обычно «лидеры» предпочитали держаться подальше от мест, где проходили зачастую спровоцированные ими же бойни. Если Семиун и Ола отправились на север, то ему повезло, если же на восток в Дерг, что было более вероятно, то с актом возмездия придется повременить.

Особые ситуации требуют особых решений. Полковник Штелер не мог и предположить, что ему придется опуститься до обмана солдат и собственноручно размахивать лопатой, выкапывая заградительный ров в мокрой земле. Тем не менее и то и другое действа ему довольно хорошо удались. Абсурдная небылица про нападение на Денборг племен маковов, вступивших в сговор с филанийцами, не вызвала подозрений ни у солдат, ни у офицеров, хотя сам комендант никак не мог понять почему. В последние годы дикари вели себя мирно и были настолько «вовне» грязных делишек цивилизованных людей, что его рассказ о нападении на Денборг и предшествующем заключении союза казался столь же нелепым, как легенды о добром вампире, не пьющем кровь, или о честном казначее, живущем исключительно на одно жалованье. Однако выдумка сработала и немного успокоила солдат, уже начавших тревожно шептаться по углам, обсуждая, где же застряли полки из Денборга и почему на водной глади озер не видно ни одной лодки, ни одного плота.

Укрепить боевой дух было важно, но, вооружившись одним лишь настроем, еще не удавалось выиграть ни одного сражения, поэтому от вопросов общего плана экстренно собравшемуся военному совету пришлось перейти к решению довольно сложных насущных задач. Анри, так и оставивший за собой руководство войсками (впрочем, полковник и не думал оспаривать его права командовать неполными четырьмя сотнями смертников), резонно подметил, что доставшийся им от врага в качестве трофея форт хорошо защищал водный рубеж, но совершенно неприспособлен для отражения серьезной атаки со стороны поля в тылу.

Фланговые удары из леса были не страшны. Герканцы легко бы смогли защитить позиции под прикрытием стен укрепления. Лес был хорош тем, что среди деревьев невозможно разместить артиллерию, а вот открытое пространство поля представляло реальную угрозу, тем более что у филанийцев явно было гораздо больше орудий и они были куда дальнобойней жалких развалюх, из которых состояла единственная уцелевшая батарея. К тому же стены пограничного форта оказались слабы и не смогли бы выдержать вес орудий.