– Извините, извините! Я погорячился, - поморщился Аристарх.
– Чёрт с ними, с этими ничтожными деньгами. Плюс или минус... Один миллион или два, или четыре , или даже двадцать ... Всё суета и тлен. Всех н а с ждёт один конец. Как говорил Омар Хайям...

– Пошёл он куда подальше, - этот циник, придурок, развратник и пьяница!
– нервно подскочил я.
– Давайте вспомним о каких-либо иных великих предках?

– Ну, и?

– Вот, послушайте. Жил когда-то и где-то один неплохой арабский поэт. Звали его Абу Нувас.

– А что, он ваш предок?

– Может быть. Что мы знаем о наших предках?
– задумчиво произнёс я.
– Ну, вот, например... Я считаю себя абсолютно русским человеком, но смущает меня то, что фамилия моя не совсем русская. Представляете!? Кем же я являюсь на самом деле?! Чёрти ч ем и кем ! Кто я такой в натуре , каковы мои истинные корни ?!

– Спокойно, спокойно, - сочувственно похлопал меня по плечу Аристарх.
– А я признаюсь вам в сию минуту откровений, что я еврей.

– Я это знаю и без ваших могучих откровений, - усмехнулся я и тяжело вздохнул .
– Евреев я чувствую за тысячи километров от меня и надо мною , и подо мною .

– Вы - антисемит?!
– возмутился Аристарх.

– Да какой я антисемит!? Из меня такой же антисемит, как из вас папуас или бушмен какой-нибудь, – взорвался я.

– О, как образно, - рассмеялся Аристарх.

– Кстати, у меня два лучших друга - чистокровные евреи , а кроме этого имею я подозрение, что я, вообще-то, тоже еврей.

– Как?!

– А вот так! Еврей еврея видит издалека. Но вопрос этот крайне спорен и сложен , - усмехнулся я.
– С одной стороны я неожиданно и вдруг стал великим писателем . Это достоверно свидетельствует в пользу теории о моём еврействе.

– А почему у вас родилась такая оригинальная мысль о некоем величии? Вы уверены в нём?

– Заткнитесь!

– Всё, всё! Я тих и нем!

– Но, с другой стороны , я наделал столько глупых ошибок до этого , многого лишился и во многом заблуждался . В принципе, в данное время нахожусь в подвешенном состоянии, сир, обездолен, невесом , болен, почти нищ и убог , - сначала грустно , а потом крайне печально произнёс я . – Это не простительно настоящему еврею. Борются внутри меня еврей и не еврей. Борются отчаянно и решительно. А м ожет быть я какой-нибудь перс, татарин, осетин , монгол, нанаец, якут , китаец, или башкир?

– Ну, вы точно не нанаец , а тем более, явно не якут и не монгол , а тем более не китаец, и не перс, – тактично хмыкнул Аристарх . – Может быть , всё-таки вы татарин или осетин? Ну, дикие теори и о всяких там нанайц ах, монголах , персах , китайцах и якут ах ликвидируем раз и навсегда.

– А почему я не могу быть якутом? Всё время неудержимо тянет меня к печальным , холодным и томным снегам, под которыми таится вожделённый ягель, да и без северного сияния , и без белых медведей , и без оленей , и без голубоглазых лаек мне как-то очень скучно и крайне дискомфортно жить на этом свете .