— Спокойно! — вмешалась Ирина. — Сейчас все уладим! Клавдия Михайловна, шифон еще есть?

— Целый рулон. Но Елена Владимировна говорила, что из него будут шить какое-то покрывало с цветами.

— Быстро несите сюда! — скомандовала Ира. — И ножницы…

— Что ты задумала? — в один голос спросили Светлана Ивановна и Лена.

Ирина усмехнулась:

— А чем наш Валера не римский патриций?

Комова и Петрова облегченно вздохнули. Через пять минут облаченный в странную хламиду (кусок шифона с прорезанной в нем дыркой для головы) Романов уже взбирался на козлы.

Ирина не знала, что за ее стремительными действиями с интересом наблюдала Виктория Викторовна Чекалина, которая, выкроив свободную минутку, явилась в павильон, чтобы проверить, все ли в порядке во вверенном ей коллективе.

Козлы под Ириной жалобно скрипели, и она страшно боялась обрушиться с приблизительно двухметровой высоты, на которую ее взгромоздили откровенно потешавшиеся над дурацкой затеей рабочие. Руки и ноги женщины ныли от усталости, глаза заливал пот, и ей казалось, что еще минута, и она скончается прямо на «сцене», «отдав жизнь служению искусству».

Рядом стонала Загурская;

— Ой, не могу больше! Ой, не могу! Оно же сейчас развалится!

Извекова откровенно всхлипывала.

— Львова, Львова, перестаньте изображать приморенную моль! Шевелите ногами! — орал сверху режиссер. — И вас, Извекова, это тоже касается! Полиночка, голубушка, больше жизни! Вы же, счастливы.

— Черт бы тебя побрал! — зарычала Загурская и замахала руками с удвоенной силой.

— Мужчины, мужчины, где ваше мужество? Работайте, работайте! Андрей, энергичнее, ты же герой-любовник, не засыпай! — не унимался режиссер.

Когда оператор Егор начал снимать каждого актера по отдельности, всех попросили слезть с козел.

Ирина не шевельнулась, пока к ней не подбежала, размахивая руками, Комова:

— Тебе персональное обращение требуется? Не слышала? Слезай.

— Не слезу.

— Ты что, спятила? — оторопела Комова.

— Не слезу. Потому что, если я слезу, назад меня танком не загонишь. Или снимайте первой, или прикройте куском бархата, чтоб видно не было. Мне, знаешь ли, не нравится, когда меня чужие мужики лапают, даже под благовидным предлогом.

— И я не слезу! — подхватила Полина.

— И я! — поддержала Извекова.

— Ну, Ира, погоди! Всегда ты бузу затеваешь! — заскрипела зубами Комова и закричала: — Михаил Георгиевич, они слезать отказываются!

— Так понравилось? — засмеялся режиссер.

— Нет, они говорят, что обратно не полезут.

— Ну, так придумайте что-нибудь, Светлана Ивановна! Вы второй режиссер или кто? — недовольным тоном бросил мэтр.

Комова забегала от одних козел к другим. В конце концов ее послушались все, кроме Львовой, Загурской и Извековой.

— Михаил Георгиевич… Комова… — поморщившись, проговорила Чекалина. — По-моему, пора избавляться от этой дуры. Она же ни на что не способна. Курица какая-то.

— Стареет, стареет Светлана Ивановна, — поджал губы режиссер. — Мне все-таки не хотелось бы… Мы долго работали вместе.

От внимания Виктории Викторовны не ускользнуло то, что он колеблется. Видимо, ему тоже надоела бестолковая суетливость Комовой. Она была хорошим ассистентом по актерам, второй же режиссер из нее явно не получился. Однако Михаил Георгиевич обладал пакостным характером, о чем на студии знали абсолютно все, его не любили и работать с ним никто не хотел. В этом и заключалась причина, по которой он пошел на эксперимент — сделать Светлану Ивановну вторым режиссером. Эксперимент не удался.

— И все-таки, — тонко улыбнулась Чекалина, — ввиду производственной необходимости…

— Ну разберитесь же, Светлана Ивановна! — заорал режиссер. — Ищите кандидатуру, Виктория Викторовна. Потом обсудим.

— Кажется, я уже нашла.

— Что? Что, Егор? — переспросил Михаил Георгиевич. — Снимешь всех на самом низком топчане? Поступай как знаешь, мне надоел этот балаган. Тоже мне забастовщицы!

Выходившая из бухгалтерии (которая одновременно являлась кабинетом директора) Ирина нос к носу столкнулась с Чекалиной.

— Ирина Леонидовна, вас-то мне и надо.

Ира убрала в сумочку полученные деньги и взглянула на директрису:

— Слушаю вас.

— У меня есть предложение. Давайте-ка отойдем в сторонку?

— Пожалуйста.

Женщины уселись на стулья в вестибюле возле лестницы и достали сигареты: Ирина — ленинградский «Пегас», Виктория Викторовна — «Винстон».

— Что вы курите всякую дрянь? — улыбнулась Чекалина, протягивая Ире свою пачку. — Берите.

— Благодарю, но я курю только советские.