В программе старшего класса академии также главенствовали теоретические предметы. Проектированием мы занимались только по строительному делу и по сводам.

И вот при составлении проекта свода Карбышев опять выделился из общей среды, показал удивительную работоспособность и склонность к детализации. Да еще вдумчивую обстоятельность при решении технической задачи.

Я навсегда запомнил тот день, когда мы принесли профессору показывать чертежи сводов. У каждого из нас проект занимал половину ватманского листа, не больше, а то и меньше.

Карбышев подготовил столько вариантов свода, что чертежи его едва поместились на двух ватманских листах. Если бы мы не готовили этот проект одновременно, я бы никогда не поверил тому, что можно одному человеку столько успеть за одну ночь.

Всех поразила такая работоспособность. А он в ответ на наше изумление тихонько посмеивался и бросал в наш адрес в равной мере острые и добродушные реплики.

Готовность Карбышева выполнять задания педагогов тщательно, обстоятельно и быстро была исключительной.

У меня сохранился „Список с баллами офицеров старшего класса Николаевской инженерной академии по результатам годичного экзамена за курс 1909–1910 учебного года“. Из него видно, что в старших классах приходилось изучать 32 предмета. При этом следует иметь в виду и жесткие требования: при сдаче экзаменов не допускались никакие переэкзаменовки. Офицер, не выдержавший какого-либо экзамена, независимо от того, в каком классе он состоял, должен был возвращаться в свою часть. А если он хотел продолжить учение в академии, то обязан был держать снова вступительный экзамен в младший класс. Не зря по этому поводу профессор (одновременно и академии и Технологического института) доктор чистой математики Б. М. Койялович пошучивал:

— У меня две категории учеников — приблизительно одного возраста, одинакового развития и одних знаний. Но в институте редкий студент с первого раза выдерживает испытание. А в академии мне редко и с большим трудом удается „срезать“ одного офицера.

Вот почему у слушателей было мало времени для развлечений и отдыха.

Весной 1910 года офицеры старшего класса выехали в крепость Ковно для участия в тактико-фортификационных занятиях под руководством генерала Ипатовича-Горанского.

Потом нас распределили по крепостям для практики. Карбышев, Борейко, Максимов и я остались в Ковно. К этому времени сумма баллов по главным предметам у Дмитрия Михайловича составляла 264,1, а средний балл — 11,68. По вспомогательным предметам соответственно — 118,4, при среднем — 10,7. Лучших оценок ни у кого не было.

В те времена существовали особые книжки со списками всех строевых офицеров, а также военных инженеров по их чинам и в порядке их старшинства в данном чине. Этими списками в масштабе всей России руководствовалось Главное инженерное управление при назначении на вновь открывшуюся вакансию. Книжки продавались свободно в магазинах и в шутку их называли „книжками честолюбия“.

Все офицеры старшего класса, перечисленные в вышеуказанном списке, считались окончившими академию и получали право носить академический значок.

Но до списка и значка в дополнительном классе, где занимались исключительно проектированием, предстояло разработать одиннадцать проектов по самым различным областям техники. В том числе по фортификации — крепость и форт, по гражданскому строительству — крупное здание, а также проекты по мостам, электротехнике, водопроводу и канализации города, по отоплению и вентиляции, по атаке и обороне крепостей.

Чтобы слушатель усердней занимался теми предметами, которые особенно нужны военному инженеру, была принята специальная система оценки: все предметы делились на главные и вспомогательные. Баллы, полученные по важным предметам, таким, например, как проект по фортификации, при выводе среднего балла вычислялись с коэффициентом „3“. А за проекты по строительному делу — с коэффициентом „2“. Следовательно, отметка по фортификации значительно влияла на средний балл, что заставляло нас серьезнее заниматься специальными военными дисциплинами.

На третьем году обучения лекций читалось значительно меньше, и мы, слушатели дополнительного курса, еще реже встречались друг с другом, проводя большую часть времени на своих квартирах за чертежами и расчетами.

Весной 1911 года наши проекты рассмотрела экзаменационная комиссия. Председателем ее был профессор Константин Иванович Величко, тот самый, которому принадлежал проект крепости Порт-Артур. Его внимание привлек разработанный Карбышевым проект крепости и форта. Проект признали лучшим. Дмитрий Михайлович получил за него премию имени генерала Кондратенко, героя Порт-Артура.

Устные экзамены Карбышев также сдал лучше всех.

В итоговой ведомости дана следующая оценка его знаний по окончании академии:

„…Фортификационные проекты, речные и морские сооружения, воинские здания, санитарно-строительное дело, отопление и вентиляция, архитектурные проекты, проектирование машин и подъемных механизмов — 12 баллов;

Проекты фортов и батарей — 11,8;

Строительные проекты — 11,7;

Проекты крепостей, водоснабжения и гидравлика, статика сооружений, проектирование тепловых двигателей — 11,5;