Судоплатов оценил красоту комбинации, в его глазах горел неподдельный восторг "Надо же, как всё просто, а в то же время гениально - снайперская винтовка, и вали издалека хоть Жукова, хоть Черчиля... А может не палить такую прорывную методу на какого то Жукова?..."

– Так точно товарищ Сталин! Одно уточнение, националиста прямо в Одессе подобрать, первого попавшегося, или кого то специально поискать с целью дальнейшей "игры"?

– Вот и подумай, я тебя сильно не тороплю, помирать пока не собираюсь.

Сталин мрачно усмехнулся, видимо чему то своему, какому то одному ему понятному чёрному юмору, глотнул чаю и продолжил.

– После ареста Берии, Игнатьев возглавит МВД, а ты планируй на его место в МГБ. Служба знакомая, так что тебе и карты в руки. Проклятые империалисты не оценили нашей доброты, пожалуй мы подумаем над воссозданием Коминтерна. Справитесь, товарищ генерал-лейтенант?

Судоплатов вытянулся по стойке смирно, в глазах его горел неподдельный восторг.

– Так точно, товарищ генераллисимус! С капиталистами нельзя по доброму, они на поверку оказались ничем не лучше фашистов.

– И ещё одно, 16 декабря будет арестован Берия, будь в это время в центральном аппарате МВД и понаблюдай за реакцией, а понадобиться, так и силу примени. До шестнадцатого, если экстренно понадобится связь - обращайся только лично к Власику, он предупреждён. До свидания, Павел Анатольевич, надеюсь, до семнадцатого обойдёмся без сюрпризов.

12 декабря 1952 года, Кабинет Сталина

К полудню, когда Иосиф Виссарионович Сталин вошёл в свой рабочий кабинет, в приёмной его уже ожидали глава советского правительства Георгий Максимилианович Маленков и министр иностранных дел Андрей Януарьевич Вышинский. Странная, хоть и кратковременная болезнь Вождя, когда он наотрез отказался показываться врачам, а принять согласился лишь своих детей, породила множество самых разных версий, вплоть до самых печальных, но бодрый вид товарища Сталина, всех их решительно опроверг. Министры даже переглянулись от неожиданности, Сталин, как им показалось, помолодел лет на десять. Поздоровались, расселись.

– Товарищи, как вы помните, на 31 декабря назначена передача КВЖД Китаю. Так вот, она не должна состояться под благовидным предлогом, председатель Мао мной уведомлён, с его стороны мы встретим понимание. Существует серьёзная опасность, что США удастся удержать за собой юг Кореи, поэтому контроль и управление над КВЖД жизненно важны для нашей Военно-морской базы в Порт-Артуре. Китай - это конечно наши товарищи, но они пока не имеют опыта управления такими сложными системами, и во время войны передача им управления - ничем не оправданный риск.

Слова "во время войны" Сталин выделил голосом и сделал паузу, наблюдая за реакцией министров, оба замерли в ожидании продолжения. Восемь лет войну старались не поминать лихом, слишком уж большое горе советскому народу она принесла, и вот снова, а ведь казалось бы ничего не предвещало.

– Да, товарищи, снова на пороге война, и даже если нам удастся избежать прямой войны в Корее, обойдясь "испанским" вариантом с добровольцами, то мы неминуемо сцепимся где то в другом месте, поэтому нам следует сразу проявить должную решительность. Наше миролюбие не должно принимать характер постоянных уступок.

Сталин знал, что СССР испытает водородную бомбу раньше США, что раньше выйдет в космос, поэтому принял твёрдое решение драться за Корею до полной победы. К тому же знание того, что его преемники идя на постоянные уступки доуступались в итоге до добровольной капитуляции и роспуска Союза, придавало этому решению некий фатализм. Голос его звучал с какой то неслыханной до сего момента интонацией, и если бы присутствующие не были убеждёнными атеистами, они бы подумали, что это интонация пророческая. Но проняло в итоге и атеистов, первым взял слово Вышинский.

– МИД немедленно займётся подготовкой нового договора с китайскими товарищами. КВЖД с полосой отчуждения попытаемся привязать к московскому договору от 1950 года. Мы им предложим что нибудь взамен?

Вышинский бывший ещё сокамерником Сталина в Баиловской тюрьме, и близко знавший его уже почти полвека, почувствовал тем не менее в посыле Вождя нечто новое. "Может и китайцы нам уже не совсем товарищи..."

Сталин оценил шутку старого соратника.