Листик очень разозлилась, но тогда не разобрала след, да и не умела она такого ещё делать, но запомнила, а сейчас эти воспоминания подсказали, кто мог такое сотворить с поселением в долине. А вот зачем он это сделал, следовало выяснить. И кто был тот второй, более могущественный, хотя и некромант был очень даже неслабый.

Утром поднялись с рассветом, Листик спала под боком у своей ящерицы, прикрытая её широкой лапой. Вечером она заявила, что можно спать спокойно, ничего угрожающего нет. Гавр хотел выставить часовых, но увидев, что странный юноша и не думает ложиться спать, а продолжает сидеть у костра, махнул рукой и не стал назначать дежурных. Раз есть часовой — знакомый мага, ведущего отряд, то и беспокоиться нечего.

Разговор этого юноши и Листика слушали все, не решаясь вмешиваться, хотя очень хотелось о многом спросить, но никто не отважился. Из этого разговора так и не стало понятно — что там было и откуда оно взялось. И последняя фраза Листика, сказанная Вилару: — Я там почистила, так что можешь туда пройти, — не столько объясняла, что же она там сделала, сколько ставила новые вопросы — что же там произошло такого, что в итоге Листику пришлось отвлечься от основной цели похода (хотя никто из её отряда до сих пор не знал, что они должны сделать) и этим заниматься? Да и сам этот разговор со странным парнем — словно беседовали не молодой человек и рыжая девочка, а два если не седобородых старца, то умудрённых человека, знающих толк в магической науке и понимающих друг друга с полуслова.

Подняла всех Салли, юноша уже ушёл, но корзина с хлебом и зеленью стояла наполненная, как будто из неё вчера ничего и не брали. Только Листик не хотела просыпаться, совсем как маленький ребёнок — дрыгала ногой и старалась укрыться лапой гилассы, как одеялом. Но в конце концов, она проснулась и убежала к протекающей рядом речке. Небольшая, видно, берущая начало где-то неподалёку, она, как и все горные речки, была необычайно холодна. Листика не было довольно долго, уже и позавтракать успели, а Листика всё не было. Обеспокоенный Ждан пошёл посмотреть и вернулся с обмякшей девочкой, безвольно свесившей руки и ноги. Капельки воды, блестевшие на её золотистой коже, показывали, что наёмник только что вытащил Листика из воды.

— Вот! Смотрю, а она на дне лежит! Не дышит! — испуганно говорил Ждан (о том, как Листик купалась на постоялом дворе трактира «У пяти дорог», он не знал), Салли хмыкнула:

— Как же она будет под водой дышать?

— Так и я о том же! Лежит и не дышит! Утонула, наверное, ведь на дне лежит же! Вода-то холодная! Ледяная просто! Судорога может запросто… Вот наверное…

Девочка приоткрыла один глаз и посмотрела на слушавших своего товарища наёмников, увидев их удивление, она открыла оба глаза, широко раскрыла, ещё и закатила, при этом надула щёки. Но, видно, ей этого показалось мало, она ещё задергалась, изображая судороги, о которых говорил Ждан, очень активно задёргалась.

— Ой! — Наёмник выпустил девочку, она, перекувырнувшись в воздухе, приземлилась на ноги. Но тем не менее обиженно заявила:

— Вот! Сначала несут, а потом роняют! Прямо в грязь! Теперь снова мыться придётся! Давай неси меня обратно!

Листик запрыгнула на руки к Ждану и обняла того за шею, чтоб не упасть. Наёмник растерянно огляделся, а Листик прикрикнула:

— Чего стоишь? Неси давай!

Ждан безропотно потопал обратно к речке. Салли, улыбнувшись, заметила:

— Всё, пропал человек.

— Как пропал? — забеспокоился Гавр.

— Листик с него теперь не слезет, так и будет её носить, — продолжила улыбаться Салли, Гавр покачал головой и, глянув на прикрывшую глаза ящерицу Листика, спросил:

— А она как же? Листик же на ней ездит.

— А она тоже не возражает, — тоже глянула на гилассу Салли и, уже окончательно развеселившись, добавила: — Не возражает, если Ждан и её носить будет!

Гиласса открыла до этого прикрытые глаза и одобрительно зашипела. Последние слова Салли услышал вернувшийся Ждан, он по-прежнему держал уже одетую девочку на руках. С опаской посмотрев на большую ящерицу, наемник спросил:

— Это как?

— Берёшь на руки и несёшь, — ответила Салли и предупредила: — Только на хвост не наступи, а то цапнуть может!

— А-а-а… — растерянно начал наёмник, а гиласса, словно, подтверждая слова Салли, поднялась, текучим движением покрыла расстояние, отделяющее её от Ждана, и потянулась к нему зубастой пастью.

— А-а-а! — испуганно закричал наёмник. И было от чего: руки заняты, там Листик сидит, а к лицу тянется оскалившаяся морда огромной ящерицы.

— Огонёк! Сейчас не надо, потом поцелуешь! — сказала Листик гилассе и попыталась успокоить Ждана: — Она тебя просто поцеловать хочет, ты ей нравишься!

— Ждан, ты теперь осторожнее, на других девушек не заглядывайся, а то ведь эта и приревновать может! — захохотал Зург. — А то и сама к тебе ночью придёт, чтоб свою любовь доказать.

– А я теперь около тебя ложиться буду, авось перепутает, — не остался в долгу Ждан, он понял, что ездовая ящерица Листика его не обидит, а от её поцелуев девочка защитит. Листик соскользнула с рук наёмника и достала из корзины Вилара, к удивлению остальных, большую кружку молока и пирог с вишнёвой начинкой. А ведь они только что брали продукты из корзины, и этого там не было. Салли кивнула и скомандовала: