В следующем сезоне Вик не сделал ничего, что могло бы повредить его репутации, хотя из-за травмы был вынужден принимать ограниченное участие в трех играх, и его команда в его отсутствие проиграла одни соревнования. Тем не менее он привел свою команду к победному счету 10:1, завоевал Кубок Гейтора и был назван лучшим игроком 2001 года за победу над командой Университета Клемсона.

К двадцати годам Вик превратился во взрослого мужчину. При весе около двухсот фунтов и росте около шести футов он выглядел упитанным, но пропорциональным. Большие карие глаза и маленький приплюснутый нос уравновешивались мощной нижней челюстью, отчего казалось, словно она слегка выдвинута вперед. Лицо Вика, украшенное козлиной бородкой, можно было даже назвать красивым, если бы не что-то лошадиное, проступавшее в его чертах.

Вику оставалось еще два года учебы, когда в 2001 году он решил посвятить себя профессиональному спорту и стал игроком НФЛ. Сначала клуб «Атланта Фалконс» подписал с ним контракт на 62 миллиона долларов и почти сразу же окупил свои затраты. В следующем году, который Вик провел в основном составе «Атланта Фалконс», в играх за Кубок профессиональной лиги команда вышла в финал впервые за четыре года. В 2004 году команда при участии Вика повторила свой успех, а Вик получил десятилетний контракт на 130 миллионов долларов и сделался самым высокооплачиваемым игроком Лиги. В 2005 году он также участвовал в играх за Кубок, и удача сопутствовала ему не только на футбольном поле — Вик подписал миллионные контракты с компаниями «Найк», «Паурейд», «Крафт», «Ролинг», «ЭрТран», «ЭА-Спортс» и «Хасбро».

Подобно большинству спортсменов, особенно выросших в бедности, Вик легко тратил деньги. Он покупал машины, драгоценности, игрушки. Ему принадлежали дома в Атланте, Джорджии, квартира в Саут-Бич во Флориде. Матери он купил дом в фешенебельном районе Сассекса, штат Вирджиния, а рядом построил еще один дом. В 2004 году Вик оплатил лечение отца от наркотиков и ежемесячно снабжал его несколькими сотнями долларов на жизнь. Он, не задумываясь, давал деньги родственникам и друзьям, поддерживая тех, кто входил в его ближний круг. Среди его приобретений значился и участок земли примерно в пятнадцать акров в Смитфилде, штат Вирджиния, по адресу Мунлайт-роуд, 1915.

Рыжая собака изо всех сил натягивает поводок, пытаясь бежать по тропинке, чтобы увидеть, что там впереди. Впервые за много недель она покинула поляну, свою цепь и ось. Она нервничает и время от времени оглядывается на человека, держащего поводок, стараясь угадать, что у него на уме. Она пытается найти подсказку, принюхиваясь к воздуху, то помахивая хвостом, то поджимая его.

Они выходят из леса к клеткам и небольшим черным строениям. Собаки в клетках начинают лаять, бросаясь вперед и прижимая морды к металлическим прутьям. Рыжая собака прижимает уши и хвост, словно их сдувает неистовый лай вокруг. Но ее не кормили уже три дня, и голод гонит собаку вперед. Она чувствует запах еды и надеется, что ей что-нибудь перепадет.

Человек ведет ее к самому большому, двухэтажному сараю. Они входят внутрь, и двери за ними закрываются. Собачий лай постепенно затихает в отдалении. Человек берется за небольшой канат, свисающий с потолка в углу помещения. Он тянет за канат, и с громким скрипом сверху опускается лестница. Человек поднимает маленькую рыжую собаку наверх.

Наверху он поворачивает выключатель, и яркий свет озаряет небольшую пустую комнату, посередине которой лежит квадратный ковер примерно шестнадцать на шестнадцать футов. Светлый, почти белого цвета, ковер покрыт темными пятнами. Он не закреплен на полу, и края чуть загибаются вверх. Запах ошеломляет рыжую собаку. Здесь побывало много людей и много собак. В воздухе мешается запах пота, крови, мочи и страха. Все внутри рыжей собаки сжимается от ужаса и неизвестности.

С улицы доносится лай, а затем шум слышен уже с первого этажа сарая. В комнату поднимается еще один человек с собакой. Рыжая собака не узнает ее, но это тоже сука, и ей примерно полтора года. Рыжую собаку ставят на ковер, а напротив помещают другую собаку. Собаки принюхиваются. Рыжая облизывается и переминается. Инстинктивно их тянет друг к другу, но между ними встают люди. Тот, кто привел с поляны рыжую собаку, возвышается над ней, хлопая в ладоши и крича:

— Пошла, пошла, пошла!

К ним присоединяются еще двое мужчин. Они окружают ковер и принимаются орать. Человек закрывает рукой морду рыжей собаки и тянет ее назад. Собака возвращается к нему, и он опять хватает ее рукой. Он держит собаку за морду и качает ее из стороны в сторону.

Рыжая собака помнит, все дни, проведенные на цепи, рядом с другими собаками, до которых она не могла дотянуться. Отчаяние, страх, злость и инстинктивное стремление защищать свою территорию овладевают ею. Живот, подводит от голода. Крики мужчин сливаются с вихрем запахов. Собаки на улице начинают лаять. Вторая собака глухо рычит, охваченная страхом и злобой. Поводки натягиваются: люди отступают назад, а собаки сближаются. Маленькая рыжая собака истошно лает, и лай ее эхом разносится по фанерному сараю.

Собачьи бои происходят везде и нигде. По оценкам Американского общества защиты животных, в стране насчитывается сорок тысяч организаторов собачьих боев. Вместе с тем большинство людей эта проблема не касается. Они и не подозревают, что погладили в парке питбуля, они никогда не прочтут о собачьих боях в местной газете, им не приходилось бывать даже поблизости от тех мест, где происходят бои собак. Здесь не играет роли возраст, национальность, социальное и имущественное положение, образование, профессия. Собачьи бои происходят во время съездов ку-клукс-клана и в наркопритонах бедных городских районов. Ими увлекаются безработные подростки в городах и респектабельные жители пригородов — учителя, врачи, юристы.