Мне нужно убрать свои эмоции. Я в этом нуждаюсь. Сколько раз было такое, что я скрывал то, что чувствовал к Кате на самом деле? Почему? Скорее всего, тогда я боялся и сомневался. И сейчас это происходит с ней.

Я поворачиваю свою голову к Кате:

– Ты прекрасно знаешь, что было. Бессмысленно это отрицать, – спокойно отвечаю ей.

– Я не отрицаю лишь то, что люб… Что чувствовала к тебе, – исправляется она.

Честно сказать, мне было важно услышать даже это обрывочное «любила». Но проблема была в том, что она не услышала от меня того же. Хотя должен был сказать. Я знал, что Катя – единственная, кто из нас двоих заслужил это. Я любил ее. И люблю. Мне абсолютно плевать, что теперь я для нее никто, но говорить честно – вот что делает мужчину мужчиной.

Сейчас я хотел услышать от не только то, что она любила меня. Я хотел знать вот что:

– Ты, – я объехал машину, заезжая на парковку у ресторана, – ты когда-нибудь простишь меня?

– Олег знает, что это его ребенок? – в ответ спросила она.

Я, одним словом, шокирован. Мне хотелось спросить, откуда она может быть осведомлена этой информацией. Мы с Кристиной не выводили Лану в свет, да и сама девочка ко всем приемам относилась негативно. Даже Никита и Максим не были посвящены в это. Так откуда тогда?

Хотя, чего тут гадать? Катя – девушка с огромным умом.

– Нет, – ответил я спокойно.

Катя взялась за ручку двери, намереваясь открыть дверь, но прежде чем сделать это, она повернулась ко мне лицом и сказала:

– Я простила тебя.

Она вышла, оставляя сидеть меня в полном одиночестве и разваливаться на части.

***

– Я надеюсь, что ты один считаешь меня мудаком, – сказал я, присаживаясь на лавочку у памятника.

Улыбчивое лицо Кости смотрело на меня как-то по-детски, и я почему-то начал чувствовать себя легче. Наверняка, мой умерший друг дал бы мне сейчас здоровую оплеуху.

«Не, ну ты реально мудак. Молодец, что признаешь это» – я думаю, что он бы сказал мне так.

– Только Лана приносит мне радость.

«Почему? Не думал, что какая-то маленькая девочка сможет заряжать тебя энергией».

– Родители для своих детей стараются быть лучшими. Наверно именно поэтому я считаю, что Лана единственная, кто еще верит в совершающие мной поступки.

«А Катя?»

– Она ненавидит меня.

«Ты этого не знаешь. Помнишь, как надо делать? Подошел в лоб и спросил. Мы же всегда так делали».

– После твоей смерти все изменилось.

«Настоящие чувства не меняются» – говорит его портрет.

– Она… Холодная, словно лед, – я сжимаю переносицу от бессилия.

«Ну так растопи».

– Как все просто, – смеюсь, закрывая лицо руками.

«А вот вы взрослые всё любите усложнять. Только я не понимаю зачем».

– Я тоже.

Вся могила Кости поросла травой. Мне нужно обязательно прийти сюда в сухой день и навести порядок. Его родители после смерти улетели в Париж. Как они сказали: «Мы хотим избавиться от всего дурного, и начать жизнь с чистого листа».

Вы идиоты, – думал я.

Поднявшись с лавочки, я дал себе обещание прибраться. Лавирую между другими оградами, иногда заглядывая в лица умерших. На моем пути попадается, по-видимому, семейная пара. Памятник был сделан в форме сердца. Они выглядели молодо, и я, бурча о том, что все умирают так рано, прошел дальше.

Я где-то их уже видел. Их лица казались мне знакомыми, и я решил вернуться назад, посмотреть на их имена. Я вернулся назад к ограде, и почему-то мне казалось, что эти два человека внимательно за мной наблюдают. Их глаза светятся счастьем. Даже у мертвых они выглядят ярче, чем у меня. Опустив глаза чуть вниз, я прочитал их инициалы: «Муромские Андрей Владиславович и Оксана Александровна».

Мне показалось, что в какой-то момент я начал выть.

Глава 5. Не вернуть

Здесь очень громко и весело. И я не знаю, что из этого хуже. Огромные тарелки закусок, море различных напитков, народ, громко хохочущий и веселящийся, яркие и с тем же темные цвета повсюду – я до сих пор не могу к этому привыкнуть. Хотя когда-то я был постоянным жильцом в таких тусовках.

Мне 28 лет, а я все еще шляюсь на вечеринках. Убийственно смешно, по крайней мере, для меня. Была б моя воля – сейчас сидел бы дома с Ланой, попивая при этом ее любимый какао. Но я здесь только ради одной цели – Катя. Аня пригласила ее на свой День рождения.

Что я скажу, что я сделаю, когда она придет – не знаю. Это, наверное, единственный случай, когда мне приходится думать над тем, чтобы хоть как-то обратить девичье внимание на себя. Раньше я никогда не думал об этом потому, что у меня был четкий план: парочка комплиментов, два-три коктейля, небрежное касание моей руки об ее тело, и все – секс на ночь мне точно обеспечен. А сейчас что? Возраст, – скажите вы. Нет, это моральное уничтожение.

В Америке я не пытался завести новые отношения. Во-первых, я не хотел. А во-вторых, у вас было такое чувство, когда «это не то» или «она делала/говорила/мыслила/ела/одевалась по-другому»? Оно преследует меня на протяжении долгого времени.