Лужайка перед каким-то темным деревянным домом. На лужайке трава и желтые цветы и я их рву. Бабушка в окошке второго этажа этого дома и машет нам рукой (она лежала в больнице с обострением язвы желудка).

Смеркается. Я иду по улице с папой. Он наступает ногой на лошадиный помет.

Я привлекаю его внимание, хочу, чтобы он обошел их, но папа равнодушно пинает их ногой, а мне противно.

Вечер. Темно. На столе горит свечка, я сижу у мамы на коленях. Мужчина напротив - это папа (лица не помню, просто знаю). Мама плачет. Папа стучит кулаком по столу, свечка опрокидывается и гаснет. Я пугаюсь и, наверное, кричу. (Помню только испуг).

"Не пугай ребёнка" - говорит мама.

Мама дает мне в детский сад куклу и игру настольную. Я удивляюсь. Потом меня мама рано берет из сада и куда-то тащит за руку. Я не успеваю, капризничаю, может быть даже плачу. Мне кажется, что жарко. Мы заходим в подъезд что-то поправить в моей одежде. Игру и куклу кладем на подоконник. Потом куклу я беру, а игру забываю. Хочу за ней вернуться, но мама не дает, мы, оказывается, опаздываем на поезд.

Потом поезд. Нас провожают и дарят большой букет красивых цветов. Я этому очень рада. Я люблю цветы. Но утром на столе в купе два букета - букет соседей больше и красивее нашего. Я очень оскорблена, соседи мне не нравятся. На их вопросы я не отвечаю.

Мама прожила с папой во Владивостоке 4 месяца, бабушка и того меньше. Измученная постоянными скандалами, она уехала к сестре в Колпашево. (Один из скандалов я и запомнила). А через месяц, последним пароходом туда приехала мама со мной, сбежав от моего отца. На этом их семейная жизнь окончилась навсегда. Через 3 или 4 года папа приехал к нам для оформления официального развода и мама дала ему его без слов.

3. Колпашево

Мама будит меня посреди ночи. Очень холодно, темно и не хочется никуда идти. Но мы приехали, и вообще это уже пароход. Идем, уже светает. Стоит дом с пристройкой, на крыше пристройки лежит что-то белое, хочется подойти и смести рукой. Это снег, но я этого не знаю.

Потом какая-то квартира и крики незнакомой немолодой женщины: "Ноночка, Зоечка приехали!" И целует она меня с полным правом, но я ее прав на себя не знаю

Бабушка стоит у окна и сердится. Нам не рады. Мама оправдывается. Но женщина, которая нас встретила (это бабушкина сестра баба Вера), заступается за нас и вообще, я это чувствую, не любит ссор.

Спим на полу, на чем-то с густой шерстью, плохо пахнет (это медвежья шкура, на которую мочится кот), посреди ночи раздается страшное рычание. Мне страшно, но разбудить маму я не решаюсь. Утром мама жалуется:

– Тетя Вера, вы так храпите.

Значит, это бабушка Вера издает такие страшные звуки, а вовсе не зверь из лесу. Это уже легче, но ночью опять страшно.

На веранде стоит высокая рыба в углу. До верха рыбы я не достану, даже если встану на стул. Рыбу зовут осетр. Ее принесли рыбаки- браконьеры.

Помню один длинный и скучный день, а потом я, когда уже стемнело, сунула руки в чемодан, в котором мама перебирала вещи. Сунула в тот момент, когда мама его закрыла и сильно прищемила мне пальцы. Было очень больно и еще мне досталось от матери, хотя я ждала, что она меня пожалеет.

Бабушка потом вспоминала. Жила родня голодно, (а тут мы свалились на голову, как я понимаю, без копейки, ведь проезд стоил дорого). Часто варили какую-то постную баланду, называя ее по-французски - суп ратантуй. Бабушке очень понравилось название, и она часто повторяла - суп ратантуй, суп ратантуй. Дядя Витя слушал, слушал, а потом и спрашивает:

– Тетя Люда, а вы знаете, с чем это рифмуется - суп ратантуй, а посередине ....

– Да что ж ты мне раньше не сказал?

– Я думал, вы знаете

– Знаю и говорю?!!

Вот мы живем в отдельной своей комнате. Комнату выделили маме от больницы, где она работает. У нас соседи - Вершинины: муж с женой, маленькой дочкой Ирой и бабушкой. Когда мы топим печку, греется стена у соседей, а у нас холодно, поэтому нам ставят новую печку. Печку помню, а когда и как складывали ее - нет, не помню.

Для печки нужны дрова, лучше березовые - от них много тепла, а осина дрянь - совсем не то. Дрова привозят большими чурками и надо дрова сперва пилить пилой, а потом колоть топором.

Пилят дрова мама и бабушка вдвоем. Мама быстро устает и сердится. Я прошу попилить дрова. Но меня гонят, силенок во мне нет, я только мешаю. Пила большая и тупая, в ней есть сломанные зубья, что очень неудобно. Бабушка говорит, что надо новую пилу.

Топор тоже тупой. Дрова колет бабушка. Забьет топор в полено, а потом стучит поленом с топором по большой чурке, пока оно не расколется пополам. Затем дрова складывают в поленицы. К этому делу меня допускают на равных. Я таскаю по одному, двум поленьям и складываю их в свою маленькую поленницу. Надо еще следить, чтобы наши дрова не воровали соседи, хотя сараи запираются. Но сараи маленькие и часть дров храниться на улице. Дров нужно много, зима очень длинная.