Из глаз посыпались искры, а из носа потекла теплая жидкость. Я подставила ладони, думая, что кровь, но вытекла целая пригоршня воды, вот до чего я нанырялась!

Я побежала к крану, скорее примочить нос холодной водой. Под краном стояло ведро. Как только я поднесла руку к крану, выскочил Софкин сосед по двору, мелкий белобрысый ядовитый еврей неопреленного возраста и стал орать на меня, что я мою свой нос над его чистым ведром.

– Слушайте, я очень больно ударилась об ваши ворота,- оправдывалась я, смущенная его злобным напором.

– Еще и ворота нам разнесла,- без тени сострадания вопил сосед. Он схватил свое ведро и унес.

Женат он был на полной черненькой женщине, не красавице, но смотрящейся красивой на фоне безобразного мужа. Насколько он был въедлив, криклив и ядовит, настолько она была спокойна и уравновешена.

Когда она, уже не в молодых годах родила, он много помогал ей в домашних хлопотах и кричал:

– Все уже умею по уходу за младенцами. Осталось кормление грудью пройти и все, могу сам рожать.

Его жена улыбалась, сидя на крылечке на лавочке и кормя ребенка грудью.

Милка Шустер всегда великолепно загорала, и я ей завидовала. Я всегда мечтала загореть до того, чтобы брови светлой полоской выделялись на темном лице. Как это казалось мне возможным при моих темных бровях, до сих не могу понять. Не имея крема для загара, я решила намазаться сливочным маслом и подбила на это Зойку. Осторожная Зоя намазала себе немного нос, а я намазала все лицо, плечи, спину сколько достала и грудь до купальника и разлеглась на камушках под солнышком.

Не прошло и десяти минут, как я почувствовала неприятный запах, но не сразу поняла его происхождение: масло начало разлагаться на солнце, и запах, который меня обеспокоил, был отвратительный запах протухшего масла.

Я вскочила, натянула сарафан и, оставив Зойку, побежала домой мыться с мылом.

Какое там! От холодной воды с мылом запах только чуть-чуть ослаб, пришлось идти в баню, сарафан пришлось стирать, но мерзкий привязчивый запах преследовал меня неделю, а сливочное масло я не ела после этого полгода.

В августе в Батуми шли обильные непрерывные дожди. Ни тебе тренировок, ни морских купаний. Только льет, льет и льет. День, два, неделю, две. Вода мутными потоками бежит вдоль дорог, переполняя канавы, заливая мостики, соединяющие тротуары с мостовыми. Тоскливо. Ко мне пришла Зойка и стала звать в Махинджаури. Там был большой универмаг, она хотела поехать туда то ли что-то посмотреть там, то ли купить.

Я очень небольшая охотница ходить по магазинам. Иногда, когда Зойка и Софка хотят зайти в магазин, я жду у витрины на улице, я не понимаю, если конкретно не хочешь чего-то купить, то что делать в этих дурацких душных магазинах. Но сейчас мне из-за дождя скучно, настолько скучно, что я еду с Зойкой на автобусе за город. Мы походили по магазину, все осмотрели, собрались обратно, и вдруг начался ливень, ну просто как из ведра. Выйти на улицу было невозможно, мы полчаса постояли, надеясь, что он ослабнет, и, не дождавшись, пошлепали по лужам к автобусу. Кругом бурлила вода, идти пришлось по глубоким лужам, вся обувь немедленно промокла. В автобусе мокрый народ говорил, что некоторые дома и подвалы затопило.

Мы расстались с Зойкой на автобусной остановке на улице Бараташвили, и я пошла домой можно сказать вброд. Я все убыстряла шаг, так как боялась, что нашу квартирку вровень с землей затопило. Забежав во двор, я увидела, что возле порога нет воды и облегченно вздохнув, повернула ключ и вошла. Обе комнаты были залиты водой, вода была мне по щиколотку. Просто бетонный тротуар у входа был выше сантиметров на 5-7, чем пол в комнате.

Посредине комнаты плавали стул и чемодан. Я открыла чемодан, достала оттуда вещи, чтобы остались сухими, а чемодан остался плавать, он намок и класть его на постель не имело смысла, а стулья тоже не стояли, а плавали.

От всех напастей у меня проснулся волчий аппетит. Я, булькая на каждом шаге, прошла в переднюю комнату, нашла хлеб, намазала его маслом и, забравшись на диван, продолжила чтение Достоевского, от которого меня оторвала Зойка. А что было делать? Со стихией не поспоришь, как известно, а кушать всегда хочется.

Мама потом вспоминала:

– Вхожу, посреди комнаты плавает пустой чемодан, а на диване дочь что-то жует.

Дождь, наконец, прекратился, и вода ушла из комнаты. А на другой день выглянуло забытое за 2 недели беспрерывных дождей жаркое августовское солнце и к бабушкиному приезду из Колпашево все высохло потихоньку.

9 класс, 1962-1963 гг

В начале лета к нам прислали нового тренера, постоянного - Николая Косова.

Мы знали об этом задолго до его приезда и ждали его появления.

Косов выстроил нас в линейку на корте и представился. Невысокого роста, русский парень лет 22-23, он занимался помимо тенниса еще и штангой, и вид имел внушительный. Он только что окончил тбилисский физкультурный институт, о чем и сообщил нам.

– А с кем вы там учились на курсе,- поинтересовалась Наташка, у которой были знакомые в физкультурном институте.