К своему 16-летию я побелила известкой нашу хибарку. У нас был первый этаж, потолки низкие и белить было удобно.

В день рождения я сама испекла праздничный торт, как я помню, торт Наполеон по рецепту Августы Ивановны, тещи Резо.

Теперь мы жили в одном дворе - они в доме по адресу Маркса 41 - и часто виделись.

День рождения у меня был скучный - я не могла позвать весь класс и погулять, как это бывало у моих одноклассников, кто мог себе это позволить - мы же жили слишком тесно.

14 апреля

Последнее время что-то не пишется. Открываю дневник, и все мысли вон и в голове хоть шаром покати, пусто. Сегодня, правда, на меня нашло вдохновение, но вдруг я обнаружила, что тетрадь пропала. Сколько было слез, пока нашла.

Какая-то я стала странная. Чересчур какая-то мечтательная, неспокойная. Не могу ни на чем остановиться. Мысли все время рассеиваются и скачут с предмета на предмет. Учиться тоже не могу, еле-еле занимаюсь.

17.Y/63/

Сегодня на художественной практике я случайно сделала набросок маленькой девочки, и учитель сказал, чтобы я всегда так работала.

23 мая.

Еле-еле вспомнила число. Предпочитаю пребывать вне времени и пространства.

Наконец наступило лето. Стоят чудесные майские дни, ну а лежу в постели с гриппом.

13 июня. Вчера приехала из Тбилиси с соревнований.

Соревнования проводились два раза в год - зимой и летом, в июне.

Ездили мы уже с Никой. Зимой нас поселили в интернат для недоразвитых детей, которых в это время взяли на каникулы, и интернат фактически пустовал.

Я подошла к маленькой девочке, которая тихонько сидела на ступенях лестницы и читала книжку

– Что читаешь?

– Сказку,- как-то неуверенно, после молчания, ответила девочка.

Сказка была гуси-лебеди.

– А сколько тебе лет,- приставала я.

– Двенадцать,- опять после некоторого молчания последовал ответ.

Я задумалась, пытаясь вспомнить себя в таком возрасте.

– А ты в таком возрасте на математические олимпиады ездила,- угадала мои мысли Светка Кавазис.

Ездила я, когда была постарше, но все равно мне стало страшно, жалко девочку и я отошла.

Во время соревнований Тбилисский судья очень засуживал нашего лучшего игрока, Вовку Шавлиси, внучатого племянника тети Тамары. Вовку привел на корты его старший брат Виталий и вскоре уже Вовка играл лучше всех, хотя и был моложе.

Проиграв на соревнованиях из-за плохого судейства, Шавлиси после игры искал судью, чтобы расправиться с ним, но к счастью не нашел, и судья отделался только рядом камешков, которые Вовка бросил в него во время игры.

Мы втроем сидели на балконе - Света, Мадлена и я. Что-то жевали.

Балкон выходил на узкую улицу, и, напротив, через дорогу, стояла урна.

Света скрутила газетный сверток, завернув в него объедки, и ленивым броском перекинула его через улицу в урну.

Бумажный комок перелетел через улицу и исчез в темном горле урны.

Что с нами было!

Мы кидали в эту урну в течение часа все, что подвернулось под руку, и ни разу ни одна из нас, в том числе и Света не попали. Казалось, что это вообще невозможно, хотя только что произошло на наших глазах. Борьба с урной стала основным развлечением на остаток пребывания в Тбилиси. Каждый вечер мы обстреливали эту урну и самое большое, чего достигли - это ударили камнем (мы даже камушки приносили с улицы) о ее железный бок.

По соседству с нами поселили несколько ребят и девочку из Батуми, которые приехали на олимпиаду по шашкам.

Девочка, ее звали Маша, была одна, и, познакомившись, часто пропадала у нас, когда ей было скучно.

За ней ухаживал очень некрасивый мальчик, лучший шашист в группе.

Руководительница группы, немолодая женщина жаловалась нам:

– Он влюбился в Машу, а она с ним груба и он от расстройства проигрывает на турнире.

Я промолчала; Маша была хороша - темнобровая, темно-русая, синие глаза, яркие влажные губы, прекрасный цвет лица, в общем, действительно красавица, ну, думаю, по такой многие страдают, теперь всем взаимностью не ответишь.

Отвергнутый Машей шашист зачастил к нам и играл со мной в шашки, играл он здорово. Еще он приходил и сидел у нас на балконе.

Была жара, мы в одних трусах после тяжелой игры по жаре валялись по кроватям и он, сидя спиной к нам на балконе, очень нам мешался.

Один раз Мадленка выпала из простыни прямо на пол, и мы просто катились от смеха, пока Мадленка, в ужасе глядя на его неподвижную спину, вскакивала с полу, чтобы нырнуть под простыню. Шашист не повернулся.

Вскоре он стал приходить каждый вечер, все торчал у нас, грустный молчаливый и предлагал мне поиграть, в общем, начал бегать еще и за мной.