Становится противно слушать.

– То, что начальнику хорошо, подчинённому - смерть, - говорю ему в глаза и ухожу.

Тоже мне, философ. А совесть куда? Топить? У богатых своё мировоззрение, не отягощённое ею. Такое, оказалось, не для меня. Потому-то я и здесь, на Острове Дождей. А ведь когда-то и у меня было всё: дом, жена, своё дело. Я, конечно, не был олигархом, но кое-какая копеечка водилась. Вообще, я хороший автослесарь, могу починить любой движущийся аппарат - от велосипеда, до джипаря. И всё было бы у меня ровно, если бы в моём боксе не сгорели две крутые иномарки. Как? Что? Теперь уже нет смысла кого-либо винить. Бокс мой. Компаньон, как только это приключилось, моментально испарился. Хозяева иномарок войти в положение и подождать с деньгами не пожелали. Прежние друзья-приятели моментально стали нищими, хоть самим в долг давай. Пришлось брать кредит в банке, им расплачиваться за сгоревшие машины. Тут ещё жена, осознав в какой ж... жизненной ситуации я оказался, забрала ребёнка и тоже свинтила. Руки есть, не пропал бы, если б не проценты и пени по кредиту. Хоть бросай всё и подавайся в бега. Помогла одна клиентка. Я чинил её красный ПЕЖО-307. Через свою фирмочку по трудоустройству она нашла мне работу на Острове Дождей. Пени по кредиту заморожены, я здесь и, похоже, не скоро отсюда выберусь. По моим подсчётам лет через двадцать. И на кого мне доносы строчить?

Пару дней стараюсь не попадаться Геннадию Ильичу на глаза. Достал он своим умничаньем и шахматами. На третий он подлавливает меня.

– Слушай, тут дело такое, - загадочно говорит он, - Мне со своими связаться надо. Сотовый мой здесь не берёт, а позвонить, ой как надо. На острове, я знаю, рация имеется. Без неё здесь никак. Кому, как не тебе ею заведовать.

Отрицать глупо. Молчу, соображаю, как поступить. Геннадий Ильич не отстаёт:

– Понимаешь, на сердце что-то не спокойно. Очень надо позвонить.

– Я всё удивлялся, как это Вы хозяйство своё без присмотра оставили, - не выдерживаю я, припоминая неудачную шутку с "доносом" в мой адрес, - Не доверяете помощникам?

– Доверяю, - говорит Геннадий Ильич, - К тому за ними тоже приглядывают. Как-то на душе тревожно. А я привык доверяться чутью. Оно меня столько раз выручало. Ну, так как?

– Нельзя, - и пусть мой отказ не покажется мелкой местью олигарху или как его там.

Посторонним вход в радиорубку запрещён. Во-первых, по инструкции, во-вторых - по личному распоряжению главврача, фактически хозяйки нашего острова. В-третьих, только одного запусти, остальные "задолбают".

– То есть как?
– по лицу Геннадия Ильича видно, что давненько он не получал отказа, - Мне только позвонить. Если надо, я заплачу.

Голос олигарха теряет прежнюю уверенность. Хорошо ещё он не психует, не истерит. Вот был бы концерт.

– Не положено, - твёрдо говорю я, - Для всех временно приживающих на Острове. Такова инструкция, которую я не имею права нарушать. Извините.

Прикрываюсь инструкцией как щитом. Геннадий Ильич мне не противен и просто посылать его не хочется. Это там, на Большой земле кому-то можно, а кому-то нельзя. А здесь, на Острове, пусть будет по нашему закону. Никому, значит - никому. Ничего личного. Всё равно тебе скоро уезжать. Вслух это не озвучиваю. А, может и зря? Потому, что Геннадий Ильич делает ещё попытку:

– Я хорошо заплачу, - и Геннадий Ильич называет такую сумму, которая года на два сократила бы моё пребывание здесь, на острове.

Но я отрезаю: "Нет, не положено" и ухожу.

Потом два часа корю себя за упёртость с идиотизмом. Взял бы деньги, скостил бы себе срок здесь. Что такого? Капитализм. Все так поступают, приучили. Представился случай - "руби капусту!", второго такого может уже и не быть. И через всё это - лёгкое ощущение нереальности. Трудно поверить, что денежный мешок сознательно оставил себя без оперативной связи? Приехал сюда без спутникового телефона? Этот-то берёт в любой точке земного шара. Денег на него не хватило? И потом, люди такого уровня лично не обращаются к исполнителям. Надо было, сходил бы сразу к Наталье Леонидовне. Та бы скомандовала мне и я, как миленький, организовал бы радиосеанс для дорогого гостя.

Но никаких приказов от главврача мне не поступало, и Геннадий Ильич больше с просьбами позвонить не приставал. Мы с ним ещё пару раз сыграли в шахматы. Оба раза я проиграл, наверное, всё же чувствовал себя не в своей тарелке. А вот Геннадий Ильич вел себя, как ни в чем не бывало.

Пришёл катер с Земли. Организую его разгрузку, затем беру шампанское и разыскиваю Геннадия Ильича. По замершему у дверей его номера бодигарду нахожу. Молчун телохранитель кивком разрешает пройти. Вхожу, отдаю шампанское. Вроде бы всё, прощаюсь с моим визави по шахматам и его женой. Им уезжать, мне оставаться. Никаких обид. Лёгкая тоска и это, скорее всего, от дождя, что вновь зашуршал за окном. Геннадий Ильич не отпускает:

– Выпьешь с нами? За "отъезд"?

"Значит, нет обид? Даже за мой отказ связаться с Землёй?" Сразу легче на душе. Прощаться лучше с лёгким сердцем, приятней потом воспоминания.

Пьем.

"В который раз за чужой отъезд. Дождусь ли сам того момента, когда с кем-то выпью за "мой"?" Геннадий Ильич что-то говорит, говорит... Об Острове Дождей, о людях, о судьбах ... Сквозь пафосность его слов улавливаю:

– А может с нами? На берег. К нормальной жизни....

Очумело гляжу на него. О чём это он? Ах, да, он же не знает о моей задолженности банку.

– Ты подумай, подумай, - уговаривает Геннадий Ильич, - Так и сгниёшь здесь. У меня, чай получше, будет.

Не сразу доходит: "Олигарх предлагает работу у себя. Мне?"

– Зарплата будет такой, что сможешь всё-таки погасить кредит банку, - продолжает он.

"За что? Почему?" Это, похоже, аршинными буквами написано на моей физиономии. Но сами слова никак не выдавлю из себя. Жена олигарха вновь приходит на помощь мне, тыкая мужа в бок:

– Хватит мучить человека, объясни.

– Хорошо, - соглашается он, явно забавляясь произведённым эффектом, - Неужели ты и на самом деле подумал, что я приеду сюда, не имея аварийного канала связи? Моя служба безопасности этого просто не позволит. Я проверял тебя и даже не от скуки. Мне стало любопытно, что ты забыл на этом острове? Поначалу мне казалось, что ты прячешься от алиментов или правосудия. Мало ли от чего. Причин тут не перечесть. А, может, ты вообще - киллер из черного списка, из тех, на кого открыта охота? Согласись, всё может статься.