Люся, пиши почаще. Пиши обо всем: о работе, об отдыхе, как коротаешь время, как вообще живешь и взгляды твоих родичей. Напиши о городе, где можно работать, как там быть с квартирой и т.д.

Как я живу? Все так же - работаю, ем, сплю и все. И одна радость и вера, что будем вместе, что смогу смотреть тебе в глаза сколько хочу - вот все хорошее, что есть у меня сейчас.

Люся, удивляюсь себе. Раньше вообще стыдился говорить такими словами, а тебе говорю. Мало того, даже слов не хватает. Эх, испортила ты меня, ведь когда-то был ненавистником девчат. Эх, что ты сделала со мной! (пытаюсь шутить).

Пытаюсь представить тебя. И знаешь, какой ты мне представляешься? То мы "деремся", то вижу, как ты сидишь на кровати и поешь "светлыми стали синие ночи...", а чаще всего ты на подножке вагона с заплаканными глазами... Этот взгляд я запомнил на всю жизнь. Я тогда готов был натворить не знаю что - готов был стащить тебя с подножки, но вместо этого только глотал слезы ("слезы" зачеркнуто - Е.Х.). Больше не буду говорить об этом. Это секрет от всех.

Люся, может чересчур много пишу, а? Но сегодня не мог удержаться - такой праздничный день у меня, да и никого дома нет - не мешают.

Да еще новое - это Витя Сергеев кажется собирается жениться на Маше Новобрановой.

Люся, что ты сейчас делаешь?

Я слушаю выступление композиторов, поэтов со своими песнями. Ты слушаешь или чем другим занята? Вот хорошо бы слушать вдвоем и обсуждать. Сейчас поют песню Соловьева-Седого "Подмосковные вечера".

Скорее бы завтра. Это потому что завтра ожидаю твое 2-ое письмо. Как получу, сразу напишу ответ. Поэтому сегодня кончаю писать.

Да еще, сегодня слушал Чебоксары. Выступал хор и государственная филармония - это была передача "Перекличка городов". И вообще, все, что попадает мне про Чебоксары, читаю внимательно.

Да еще, на днях встретил меня Воронков и расспрашивал меня, как живу. Ну, я ему сказал, что живу в гостинице и притом очень паршиво. Ну он и говорит мне, что надо что-нибудь придумать. Я ему не сказал, что собираюсь "удирать". А в гостинице действительно плохо. Иногда утром нет воды, и я бегу на завод умываться. Смех!

Ну пока кончаю

До свидания, родная моя,

Привет твоим родным.

С приветом Федя

8 ноября 1956 г.

9 ноября

Здравствуй, Люсенька!

Вчера не успел отправить письмо, а сегодня получил от тебя второе письмо. Одновременно получил письмо из дому. Очень рад твоему письму, оно меня сразу согрело и успокоило, потому что верю и знаю, что ты меня любишь, как и я тебя, и мы встретимся, чтобы не расставаться больше. Люся, постараюсь быть веселым и терпеливо буду ждать, сколько скажешь.

Люся, я не совсем понимаю, что у вас на заводе работы нет что ли, что нужно у кого отбивать должность мастера? Напиши подробно.

Люся, я сегодня постараюсь вкратце перевести письмо из дому. Хорошая моя, ты только пойми правильно моих родных, ладно? А я кроме тебя другую никого знать не хочу. Ну вот начинаю перевод.

"В вопросе о твоей женитьбе, кроме других вопросов важно, как мы будем жить дружно и не дружно между родными. (Люся, о нашей дружбе я рассказывал тебе). Ты ведь знаешь, между нашими родными всегда царила дружба, готовность помогать друг другу во всем. Ты сам знаешь, пока я здоров, работаю, могу отвечать за благополучие дома. Но ты сам понимаешь, что у меня нет сыновей и у сестры тоже никого нет, поэтому дальнейшее все ложится на тебя. Ты должен быть главным и старшим у нас. Кроме того, твои желания тоже таковы, чтобы жить вместе, поэтому твои желания не мимо меня проходят. Но если ты и она любите друг друга, и простые жилищные стремления одинаковы, и готовы в своих чувствах не измениться до конца и можете быть уверенными в себе и друг друге, то я ничего против не скажу. Человек живет с какой-нибудь мечтой. Моя мечта была проста: хотел, чтобы ты женился на кореянке, которая смогла бы полюбить нашу семью и вошла бы в нее. Но мои надежды не оправдались. Но не думай, что я против, потому что она русская, хочу, чтобы и она поняла, что жизнь у нас проста, может и бескультурна и трудна. Если кто выходит за тебя замуж, то должна так же жить дружно и знать родных, как и ты. Вот чего я хочу. Мы все с нетерпением ждали и торопили тебя заводить семью, и сейчас после твоего письма рады, но мы-то не видели ее, не знаем, поэтому все от тебя зависит.

Одним словом, смотри сам - этот вопрос важен не только для тебя, но и для нас. Первым делом, конечно, ваше согласие в жизни, но второй вопрос, тоже очень важный, знать своих родных. Ты ведь сам понимаешь, мы люди грубые и желания тоже не тонкие, и если она будет смотреть на все только со своей точки зрения и смотреть с пренебрежением на родных - вот ведь страшный вопрос. Но не думай, что я говорю про Люсю, раз ты любишь ее, то значит хорошая она, это говорю вообще, кто бы ни был. Я как твой старший брат хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы потом перед тобой не встала раздвоенность перед ней и нами. Подумай обо всем, и она тоже пускай все взвесит. Сможет ли она быть среди нас равной? Ты обо всем хорошо поговори с Люсей, расскажи, что есть у тебя старший брат и сестра, и родные, с которыми нужно жить дружно, ну как, об этом ты сам знаешь. (Люся, я рассказывал, что у нас за семья). Это я говорю, чтобы для нее не было неожиданностью. Я очень рад буду увидеть вас счастливыми. Повторяю, что для полного счастья первым делом нужна ваша любовь навечно и нормальное отношение, как с нами, так и с Люсиными родителями. И еще учти, что у корейцев чувство готовности для своих - очень сильное чувство. Это я не для тебя говорю, об этом расскажи Люсе. Ну, желаю, чтобы все было хорошо и все сомнения отпали. И не горячись".

Люся, перевод далеко не точный, но ты поймешь меня. А сестрино письмо не перевожу, потому что она очень расстроилась и слушать не хочет меня.

Люсенька, ты не расстраивайся - все будет хорошо. Сегодня же напишу домой, "нападу" еще на сестру и докажу, что она неправа.

Люсенька, ты там все ж таки быстрей все разузнай, чтобы скорее встретиться нам. Я каждый вечер ложусь и загадываю увидеть тебя во сне, но как назло редко вижу.

Ну пока хватит. Пиши чаще письма, только одна радость пока получить от тебя письмо.