Глава девятая: Охотница

Я втянула воздух, проснувшись, а по лицу текли слезы. Хуже еще не было. Я была королевой в этом видении. И ничего не могла изменить. Я была такой беспомощной. Я чувствовала боль матери, чей сын погиб от руки брата. Я видела, как ее мир рухнул за один ужасный миг.

Горло горело, пока я пыталась сдержать всхлипы. Я вытерла слезы рукавом. Бедная женщина. Из всех страхов, что я испытывала, ее был самым тревожным.

Я подняла голову и попыталась собраться с мыслями. Водяной насмехался надо мной перед видением, насмехался над моим неумением решать его загадки. Я знала только одно, зато точно. Он был злом. Настоящим злом. Но мысли все еще путались. Видения не имели смысла. Мне нужно что-то забрать у каждого? А связаны мы были лишь страхом. Эллен боялась, что отец узнает ее секрет, Каз боялся брата, Бердсли боялся своих изобретений, а королева – младшего сына. Но одно видение выбивалось. Видение о лесе Ваэрг, когда я видела уже случившееся глазами Каза. Зачем Водяной показал мне это?

Видения только путали. Если Водяной хотел убить меня, то он должен был напасть из-за угла и обездвижить своей сывороткой. А ведь при нашей первой встрече я сама почти убила себя. Но он скрывался. И пытал разум вместо моего тела. А потому я должна была отыскать его сама, пока еще не сошла с ума.

Я взяла себя в руки и продолжила свое дело, но не могла не думать, хотел ли король в тайне выдвинуть на трон Линдона. Если это так, то он собирался убить собственного сына, при чем сделать это до того, как Каз женится на Эллен. Король ведь еще верил, что Эллен была рожденной с мастерством, и он хотел, чтобы будущая королева была такой. Может, потому Бердсли и был так печален. Может, король рассказывал Бердсли, что собирается убить Каза.

Но он не мог этого сделать. Я не могла поверить. Но я все равно верила, что для не такого любимого сына короля и наследника престола грядут опасные времена. Когда проклятие падет, нужно будет предупредить Каза или королеву о своих подозрениях. Мне не нравились эти мысли о Казе в опасности. Но вид его убитого… был ужаснее.

Все тело дрожало от страха и усталости. Мне нужно было поесть, а потом уже охотиться на Водяного. Я давно не пила, живот голодно урчал. Прижимаясь спиной к стене, я тихо шла по замку. Кухня была этажом выше.

На кухнях царила зловещая тишина. Я уже привыкла, что повариха прогоняла меня от жаркого и била по рукам деревянной ложкой, когда я пыталась стащить печенье. Сердце сжалось, когда я увидела ее, упавшую на длинный стол, раскинув руки. Ложка все еще была в ее руках. Я перетащила ее в кресло, а потом и ее помощников. Так они хоть не поранятся, когда проснутся.

Я сглотнула. Если проснутся.

Впервые с момента появления проклятья я задумалась о том, что могу проиграть. И все из-за странностей, с которыми я столкнулась. Я же была лишь девушкой, что не может использовать свои силы в полном размере, как и хорошо сражаться мечом. Я так и не поняла, как бороться с видениями. Что случится тогда с невинными людьми, запертыми в подвале? Они просто умрут? Останется ли Красный дворец во власти проклятия на долгие годы? Эгунлэнд погрузится в хаос без власти королевской семьи. Я ненавидела короля, но пустой трон был еще хуже. Кто знает, что затеется, чтобы занять его, или какой еще тиран сядет на трон?

Бремя понемногу увеличивалось, моя спина склонялась под его весом. У меня был выбор: я могла выдержать это бремя, поднять голову и пойти дальше, а могла и сломаться под его весом. Я не была готова сломаться. Я отказывалась видеть страдания невинных людей. Аллертон был прав.

Кухню не затянуло паутиной, как остальную часть замка. Но тишина была подавляющей, и я напряглась, когда ударилась о кастрюлю на полу, и гул ускорил биение моего сердца. Я поставила ее на стол и направилась в кладовую.

Мне не разрешали сюда заходить, и я знала, что там повариха прячет запасы еды для всего замка, а потому там я могла что-нибудь найти. Я сглотнула, увидев свежий хлеб и запеченное мясо. Я поспешила на кухню за сумкой. Пришлось сделать ее из фартука, чтобы повязать на спину. На обратном пути в кладовую я заметила корзинку свежей клубники и сунула одну в рот. Сок ее был вкусным.

После завтрака из хлеба, ветчины и сыра я наполнила фартук кусочками запеченного мяса, хлебом и фруктами, связав его и прицепив к плечам. Дополнительно я взяла с собой свечи и спички. Я подняла меч и взмахнула им. После еды мне полегчало, и я выпила вина, согревая кровь и прибавляя себе смелости, теперь я была готова. В этот раз я была уверена, что уничтожу Водяного. Время охоты.

Пока я шагала по коридорам Красного дворца, то вспоминала, как отец брал меня с собой на охоту. Из меня была никудышная охотница. Мне не хватало терпения, и я пугала добычу, когда выбегала на нее с луком наперевес. Часто я слишком быстро выпускала стрелу, и зайцы с оленями сбегали, а я промахивалась.

Отец говорил, что мое сердце не для охоты. Но когда мы тренировались на деревьях, я попадала в яблочко. Но промахивалась, когда нужно было убить. Он думал, что мое сердце управляет головой, а потому я и не могла убить животных. А потому охотился отец, а я готовила, баюкая уязвленную гордость. Я всегда считала это слабостью, а потому пыталась скрыть от Каза свое нежелание убивать. Но после слов Саши мне пришлось признать это.