Заключённый протянул грешнику руку.

– Фёдор...
– робко ответил парень. Все присутствующие по очереди подошли поздороваться, называя свои имена. Фёдор как попугай повторял своё имя и кивал головой в ответ на приветствия. После знакомства начались пустые расспросы, о семье, о доме, о предыдущих зонах... Фёдор старался отвязаться от этих разговоров и в конце концов на него махнули рукой. Заключённый, который первым поприветствовал парня, ушёл в чтение газеты. Неожиданно он обратился к сокамерникам:

– Господа! В продолжение вчерашней темы... Тут вот статейка есть о семи смертных грехах и десяти заповедях.

Моментально насторожившись, Фёдор всё внимание перевёл на говорящего.

– Вот читаю, -продолжил заключённый, -"Смертных грехов в христианском учении насчитывается семь, а называются они так потому, что несмотря на свою, казалось бы, безобидность, при регулярном занятии ими приводят к гораздо более тяжким грехам и, следовательно, к гибели бессмертной души попадающей в Ад. При этом, смертные грехи не основываются на библейских текстах и не являются прямым откровением Бога. Они появились в словах богословов позднее". Так... Дальше про какого-то монаха-теолога, это не интересно, история... первые упоминания... Вот! Перечень: гордыня, зависть, гнев, леность, алчность, чревоугодие, сладострастие, оно же блуд и распутство. Можно оттолкнуться и от этого, чтобы понять кто прав, кто виноват.

– А о чём вы вчера говорили?
– немедленно поинтересовался грешник.

Заключённый окинул его недоверчивым взглядом и нехотя пояснил:

– Да вот, сорока на хвосте принесла, что в Москве хотели на крыше небоскрёба глаз Дьявола из книжки поставить, а церковь запретила. Вот гадаем, правы они были или нет?

– Только не глаз Дьявола, а Око Саурона. Это из "Властелина Колец" главный злодей.
– поправил кто-то.

– Да что тут гадать?
– влез в разговор ещё один заключённый, -Чертила этот ваш Саурон и нечего его глаза на крыши ставить. Всё правильно сделали!

Сидящий рядом с говорящим небрежно махнул рукой:

– Вот от тебя, Крест, другого ответа никто и не ждал. Мы тут пытаемся к конкретной статье подвести, за что Саурона этого запретили. Вроде пока ничего он не нарушил.

– Да как не нарушил?!
– вскочил Крест, -Это дьяволопоклонничество! Создание кумира!

Заключённый с газетой и сидящий рядом с Крестом переглянулись.

– Так этому Саурону никто не покланяется. И он не Бог. И не Дьявол. Просто мужик крутой, типа нашего Кащея.

– Я, конечно, ни книгу не читал ни фильм не смотрел, но вроде как и чревоугодия с блудом за ним не водилось. Ни заповедей, ни грехов не нарушил. А церковь запретила.

Крест начинал злиться:

– Да вот вам простые вещи теперь объяснять... Знаете, слово такое умное есть: догма. Догма! Это то, что не требует объяснений и доказательств. Чертила этот Саурон и догма.

Неожиданно ответил заключённый, молчавший до этого момента:

– Слышь, Крест, это ты объяснить ничего не можешь, вот за догму и прячешься! Ты не поп, не тебе эти догмы выводить.

Крест сверкнул глазами и снял робу. Во всю спину у него был наколот крест с распятым Иисусом, откуда и пошло прозвище:

– А тебе, Рыхлый, я ещё вчера сказал: за Бога прирежу, паскуда! Вот кто-кто, а ты свой рот поганый не открывай!

Заключённый, непонятно за что названный Рыхлым, добродушно улыбнулся:

– Крест, тебя твой фанатизм до добра не доведёт!

– Тебя твой атеизм до добра не доведёт! Чертила!

Заключённый с газетой нахмурился:

– За базаром следи, Крест! А ну обоснуй, почему Рыхлый чертила?

– Потому что черта защищает, потому и сам чертила!

Рыхлый поднялся в полный рост:

– Крест, ты совсем уже со своей церковью умом двинулся! Такой же отмороженный, как эти активисты, кто музыкантов со сцены гоняет да спектакли запрещает!

Крест тут же вскочил на ноги и с выпученными глазами заорал:

– Кто отмороженный?! Церковь отмороженная?!

– Ты отмороженный! Я про церковь ничего не сказал! Я сказал что есть кучка человек, кто прячась за церковь глупостями занимается! Приехал Менсон, спел бы и уехал! Да, специфичная музыка, мне тоже не нравится. Но есть и у него свой круг любителей. А эти... Только опозорились на весь мир со своим фанатизмом.

– Убью тварь!!!

Выхватив из-за пояса алюминиевую ложку, заточенную практически до состояния лезвия, Крест кинулся на сокамерника. Никто из присутствующих не успел среагировать. Никто. Кроме Фёдора. Бросившись между дерущимися, он оттолкнул Креста и крикнул:

– Оставь его! Он не сказал ничего страшного! Петь песни не запрещено! А ты идёшь на убийство, которое Господь как раз запретил! Хх-а-а-ахххх-ххх...
– захрипел грешник с торчащей из горла ложкой... Катаясь по полу и истекая кровью, Фёдор уткнулся в чьи-то ноги.