— Джой. — Я запыхалась. — Притормози. Бат-мицва. Идеи.

Дочь пожала плечами.

— Что ж, думаю, без бат-мицвы я не останусь.

Я проглотила с полдюжины ответов, немедленно пришедших мне на ум.

— Разумеется, — весело сказала я дочери в спину. — У тебя будет бат-мицва. Участь хуже смерти, я знаю. Но придется потерпеть. Мы тут с отцом посоветовались… Как насчет службы в субботу утром? А потом устроим обед.

Джой снова пожала плечами и презрительно посмотрела на мой походный наряд: тренировочные штаны, кроссовки, футболка с длинным рукавом, поверх еще одна, с треугольным вырезом. Разве плохо? Судя по лицу дочери — да. «Возможно, из-за двух шарфов», — подумала я.

— Если вы уже решили, при чем тут я? — произнесла Джой.

Я замерла, застыла на влажной тропинке. Я представила, как хватаю ее флисовые плечи и резко встряхиваю. Черт возьми, Джой это заслужила. В прошлом году весной, до того как привычные джинсы стали ей тесны, а оценки и поведение испортились, она охотно проводила дни со мной и Питером. Гуляла, каталась на велосипеде, бродила по антикварным магазинам в Ланкастере. Сегодняшний маршрут мы прошли до этого раз десять: с моей сестрой, с Самантой, с мамой — и Джой никогда не возражала, никогда себя так не вела. Я бросила на Питера отчаянный взгляд, уже ставший привычным: «Я не могу с ней говорить, твоя очередь». Возможно, он так терпелив, потому что старше или потому что мужчина. Или потому что она ему не родная. Ужасно стыдно, но иногда мне кажется, что дело в этом. Он меньше вложил в нее и может сохранять хладнокровие.

— Какие выберешь цвета? — поинтересовался Питер у Джой, без труда догнав нас. — Ты по-прежнему любишь розовый?

— Я никогда не любила розовый, — ледяным тоном отрезала Джой.

Питер покосился на меня. Я пожала плечами. В восемь лет она совершенно точно обожала розовый. Как-то мы целый день провели в малярном магазине. Потом нанесли три выбранных оттенка на стену ее спальни и изучили их при утреннем, дневном и вечернем освещении, пытаясь определить идеальный розовый.

— А сувениры? — продолжал Питер. — Можно поставить фотокиоск, как у Тамсин и Тодда.

— Как хотите.

— Раковины с монограммой? — вмешалась я, не в силах справиться с раздражением. — Фальшивая позолота? Может, мне вставить себе силикон? Для тебя — все, что угодно, милая…

— Да кто тебе вставит силикон? — точно таким же тоном ответила Джой.

— Я показывал фотографии со своей бар-мицвы? — спросил Питер.

Его лицо и голос были совершенно спокойными, словно велась сердечная беседа.

Джой пожала плечами, но чуть менее враждебно, чем прежде.

— Вечеринка была в загородном клубе Паунд-Ридж, — сообщил Питер. — Я выбрал тему «Звездные войны». Перед обедом подали Звезду смерти из нарезанной печенки.

На лице Джой мелькнул слабый намек на улыбку.

— Не может быть.

— Может. Ты видела снимки моего дедушки? К девяноста годам он стал копией Йоды. Дедушка был мудрым. — Питер печально покачал головой.

Я благодарно посмотрела на мужа. Разумеется, он выдумывал. «Звездные войны» вышли уже после бар-мицвы Питера; старших Крушелевански эксцентричными не назовешь, а его дедушка Ирв ни капли не походил на Йоду.

— В качестве сувениров гости получили надувные световые мечи, — фантазировал Питер.

— Даже девочки? — удивилась Джой.

— Гм, — прогудел Питер. — Не помню, может, им досталось что-нибудь другое. — Он шел и размахивал руками. Долговязый и худой, в брюках хаки и толстовке. — Может, парик принцессы Леи?

— Ха! — воскликнула Джой.

— Помню, что киддуш[31]

прочел дядя Герман, после чего велел всем моим друзьям встать и посмотреть под сиденьями. Оказалось, он прилепил по доллару к каждому стулу за детским столом…

— В те дни это были большие деньги, — пояснила я, чем, разумеется, заработала очередную гримасу Джой.

— Он дал нам, — продолжил Питер, — самый важный совет: «Тот зарабатывает деньги, кто не просиживает задницу».

Я засмеялась. Джой чуть улыбнулась.

— Я знакома с дядей Германом? — спросила она.

— Он отправился в великий небесный борщковый пояс[32]

, — вздохнул Питер.

— Но он был на бар-мицве твоего отца, и это важно. Семья… воспоминания… — рассуждала я.

Джой что-то еле слышно пробормотала. Кажется, «о господи».

— Так ты уже выбрала тему? — поинтересовался Питер.

— Как насчет «Бриолина»?[33]

— предложила Джой.

— Еще чего не хватало! — выпалила я. Муж и дочь уставились на меня. Я пожала плечами. — О чем, собственно, «Бриолин»? Подростковая преступность. Незапланированная беременность. Группировки. Курение!

— Курение, — задумчиво повторил Питер голосом, полным фальшивой скорби.

Я взглядом молила его о помощи. Муж многозначительно кивнул. Но я слишком давно его знала и поняла: он изо всех сил старается не рассмеяться.

— А у тебя что было? «Звуки музыки»? — Джой скривила губы. (Разумеется, она терпеть не может мой любимый мюзикл, отказывается смотреть его вместе со мной и не раз называла его «фильмом про нацистов».) — Йодль и тому подобное?