Вздохнув, открываю дверь и выхожу из машины. Коробку бы не забыть, напоминаю себе. Погода сегодня пасмурная, но дождя нет, все небо затянуто серой хмарью и кучевые облака намекают, что и до него недолго. Сестра встала возле ограды и кинула взгляд на 'освященную' землю, что же постоим, дурные у меня предчувствия на счет рандеву.

Послышались аккорды canticuma и народ начал выходить из церкви, служба закончилась. Пора идти, сестра, сжав губы, пошла энергичным шагом, пришлось за ней бежать чуть ли не вприпрыжку, ей хорошо, а у меня руки заняты. Дядя замешкался, уж больно неожиданным был наш рывок.

– Погодите, девочки, куда вы так!

Ну, с таким успехом, он мог океану кричать, как в античности Демосфен. Сестра с упорством советского танка штурмует невидимую нам высоту, может, надеется, что не будет встречи? Не пронесло, это стало понятным, когда сестра замешкалась и снизила темп, а взгляд ее уперся в пожилую пару, до которой было 20 метров. С тоской оглядываюсь на дядю, но мои подозрения подтверждаются, больно, у него напряженный вид.

20 метров!

10 метров!

5 метров!

Мы пролетаем мимо пожилой пары, и идем дальше. WTF??!! И что это было? Чего она так напряглась?

– Сун Ок, немедленно остановись и поздоровайся с бабушкой и дедом!
– голос дяди предельно жесткий и сухой.

– Оставь сын, я чувствовала, что дети, у нее, будут все в мать - пожилая женщина смотрит на нас с осуждением, и я получаю время рассмотреть ее и спутника рядом с ней. Обычная пожилая кореянка, лицо выглядит некрасивым, но это видимо из-за неприязни, которую она и не пытается скрыть, в целом она похожа на воинственную ворону, каждая ее морщинка выражает нам недоверие, а уголок рта презрительно опустился. Спутник ее не настроен против нас так решительно, но он очень утомлен.

– Дядя, вы ошиблись - у меня нет бабушки и деда, вы прекрасно об этом знаете!
– онни не поворачиваясь к нам лицом, бросает такие тяжелые слова.

– Я же говорила, нет чувства уважения к родственникам, так имей чувство самоуважения, не опускайся до такой явной лжи, девчонка!

– Уважения родственникам?! Да вы с ума сошли, аджумма, вы же сами не знаете что это! Да вы не знаете что такое родительская любовь к детям, что уж говорить! Вы не можете обсуждать эту тему, вы же сами это понимаете! Не так ли?- Сестра обернулась и ее взор обжигал ненавистью эту чету.

Это был явный удар поддых. Губы у аджуммы затряслись, она волевым усилием прикусила нижнюю губу, но руки ее выдавали ее волнение, и сама она вообще как то уменьшилась и пред нами уже была не воинственная мегера, а пожилая женщина, которую вот-вот схватит удар.

– Сун Ок, ты зарываешься!
– голос дяди был ледяным и жестоким, в нем слышалось крайнее предупреждение. Я обернулась к нему, дядя явно был встревожен состоянием отца, которого он обследовал, и ему явно было не до разговора бабушки с сестрой.

– Ты меня смеешь упрекать в отсутствии родительской любви, наглячка? Ты не рожала в муках и крови своих детей! Ты не смыкала глаза ночи напролет перед кроваткой своего ребенка, когда у него болел животик! Ты не стояла в 3 часа ночи на коленях перед господином аптекарем с просьбой открыть аптеку, потому что у твоего ребенка жар и ты не знаешь как его сбить, пока твой муж болтается на государственной службе! Ты не пришивала амулеты на оберег к одежде своих детей, потому что всегда переживала где они и что с ними! Как ты смеешь соплячка судить меня!

Сун Ок на взводе хочет что то сказать, но наткнувшись на взгляд дяди, замолкает и развернувшись уходит в сторону кладбища.

Ретроперспектива. За день до событий у церкви. Дом Юн Ми.

Вот я дубовая голова! Подарок дяде приготовил, а об оформлении забыл. Где теперь искать праздничную упаковку, подарочные ленты?

– Сун Ок, у нас проблемы, я забыла купить упаковочный набор для подарков.

Сестра еще не отошла от восхищения моим подарком и рассказом как я его получил. Глаза ее так восторженно смотрят на пластинку и на меня.

– Онни! Ну очнись уже! Надо что то делать!

– Что?? Упаковка для подарка? Где-то у меня было, надо поискать.

Мои глаза с подозрением сузились на ней.

– И кому же ты хотела сделать подарок?

Сестра, было, смутилась, но быстро пришла в себя.

– Как кому? Конечно тоже дяде, просто он потом не понадобился, вот и остался.

– Онни, почему у тебя щеки покраснели? И почему ты так быстро тараторишь?

– Юн Ми! Посмотри лучше вот в этой коробке!
– Сестра вручает мне картонный ящик, и с преувеличенным вниманием и силами начинает искать дальше.