Поправив корсаж, я перешагнула через сползающее тело и, всколыхнув клубки пыли, прокралась до конца галереи. За первым поворотом обнаружилась дверь. Припомнив, что там находится трапезная, я вернулась за стражником и, кряхтя, подтащила его ко входу. Боль в ребрах была невыносима, но мужика нельзя было оставлять. Приложив ухо к дверям, прислушалась: все было тихо. Закинув неподвижного наемника в зал, я быстро прикрыла за собой дверь.

В трапезной никого не было. В дальнем углу в очаге догорали поленья, над огнем висел котелок. Посередине стоял огромный выскобленный стол с лавками по бокам. Тени от мебели дрожали и плясали на полу вслед за язычками пламени. На столе оставалось немного еды и кувшин с вином.

– Очень кстати, - мелькнуло в голове. Целый день без еды все-таки.

Свалив мужика тут же около стола, я сцапала хлеба и сыра и огромным куском затолкала себе в рот. Плевать, потом прожую.

– Хоть винишком запей, - насмешливо раздалось за спиной.

Резко развернувшись на каблуках, я инстинктивно пригнулась, готовясь бежать. Передо мной стоял, скрестив руки, низенький мужичок, который едва доставал мне до пояса. Весь обросший, он, казалось, не стригся с самого наступления Тьмы. Черные глазки, над густой бородой, внимательно меня разглядывали. Плавно выпрямившись, я продолжала выжидающе наблюдать за незваным гостем, медленно жуя.

– Так это ты тот самый «привид», распугавший всю челядь? – он без церемоний подошел к лавке и уселся, хлопнув себя по коленям.

– О чем это вы, дедушка? –Я изобразила свое самое искреннее удивление. Ну, почти искреннее. – Ведать не ведаю, про какого привида вы говорите. Я пришла сюда прибрать, и увидела этого господина. Он мертвецки пьян, - я малость потормошила стражника для вида, - вот и решила привести его в чувство.

– Ты мне, девка, не ври, а то сей же час кликну, вся стража сбежится. А ну! Выкладывай как есть: камень уже свистнула? Одного не пойму, на кой тебе этот-то? – мелкий старичок кивнул на лежащее рядом тело.

Поняв, что бесполезно дальше выворачиваться, я решила сыграть в его игру: в конце концов, правду подтасовать всегда можно.

– Свистнула. Вы-то откуда про то ведаете? А ежели и ведаете про кражу, давно бы уже стражников позвали. Стало быть, хотите от меня чего-то. Так чего же?

Старикашка потеребил бороду, размышляя, как ему со мной поступить. Я тоже хранила молчание, интуиция подсказывала, что с ним можно договориться, если предоставить ему право вести разговор. Нашу молчаливую дуэль прервал хриплый стон наемника. Словно опомнившись, мой странный гость крякнул и, звонко хрустнув коленями, вскочил с лавки.

– Бери его за подмышку… Да не за эту, - старичок бодро оббежал его и взвалил тело на себя с другой стороны.

Я растерялась. Подобрав охранника и невольно охнув, я направилась к двери.

– Да куда ты… - проворчал дед, с усилием разворачивая нас двоих. – Знач так, я выведу тебя из замка, вместе с этим, - он мотнул бородой в сторону бессознательного наемника, - а по дороге ты мне все расскажешь.

Делать нечего, сейчас банкует этот старик. Плавно разворачиваясь вокруг своей оси, как баба с коромыслом, мы странной многоножкой побрели в противоположную сторону от двери. Прогибаясь под тяжестью тела, я косым взглядом рассматривала деда и старалась понять, что ему надо. Дойдя до очага, в котором еще тлели угли, дед оглянулся на меня и, тихонько вздохнув, пробормотал про себя что-то вроде «все равно тут больше не появится» и нажал на потайной рычаг. Я не успела разглядеть, на что именно он нажал, от чего неприятно засосало под ложечкой - не люблю чего-то не понимать. Шкаф рядом с камином, тихо звякнув стоявшей в нем посудой, отъехал в сторону, обнажив черноту. Дед потащил нас за собой в открывшийся проем. Черт, он что думает, что я летучая мышь? Тут же ни зги не видно.

Некоторое время мы брели молча, изредка поправляя охранника. В полной темноте я спотыкалась на каждом шагу и набила себе не одну шишку.

– Кх-кхем, - я деликатно, как мне показалось, прокашлялась, - Ни буя не видно, милостивый сударь, - проворчала я, в очередной раз шваркаясь о холодный камень. Мужику на моем плече доставалось еще больше, судя по звукам. Дед, кряхтя, щелкнул пальцами свободной руки и перед нами появился белый пульсирующий шарик, который тут же поплыл впереди.

Я бы, конечно, очень этому удивилась, но тело, висящее на мне мертвым грузом, и сломанное ребро очень просили, чтобы это поскорее закончилось, так что я просто поставила галочку в мыслях.

– Дед, а ты вообще кто?

Дед, поправляя сползающего мужика, уперся ему головой в подмышку и обхватил, как даму за талию, снимая с меня немного чужого веса:

– Знамо кто, я здешний домовик, - он упорно пер вперед.

– И почему ж ты мне помогаешь? – смахивая пот с лица, поинтересовалась я, лихорадочно вспоминая, все, что знаю о домовых.

– Я пекусь о хозяйстве, а ты только людей взбаламутила: работа ж стоит. А так сразу от двух бед избавлюся: от тебя и от рубина.

Я ничего не ответила, лишь сосредоточилась на шагах. Меня слегка пошатывало под тяжестью тела, а сырые ступени, по которым мы спускались все глубже, грозили выскользнуть из-под ног. Воздух стал тяжелым, и дышать становилось все труднее - наверняка мы были уже глубоко под стенами.