Но главное я рассказала ей, о том роковом рукопожатии, что произошло месяц назад в Петербурге, после которого жизнь Александра приобрела для меня первостепенное значение. Когда я закончила, на глазах блестели слезы, но чувствовала я себя гораздо лучше, правду советуют психологи, выговаривайтесь, когда вам больно, делитесь этой болью.

– Насколько я понимаю, пол года нахождения без него вернут все в норму?
– Вера села, согнув ноги по-турецки, она смотрела на меня недовольно, словно я была в чем-то виновата. Может я и была, проявить такую беспечность... Я отвечала, пытаясь тщательно подобрать слова, но это было не так-то легко:

– Я без него дышать не могу, ем с трудом, все думают, что искра - это благо, счастье. Но это не так, испытывать такие эмоции - на меня это не похоже, это нездорово...

Вера перебила меня:

– Я знаю. Я знаю, Кира.
– Она поманила меня пальцем и заговорила быстро, быстро - Когда я уезжала тогда, в Швецию - в одном из баров я познакомилась с мужчиной. Красивый, словно лощеный кот, опасный, как кричало мне подсознание. Он насторожил меня одним своим видом, но я не придала значения. Короткое касание и искра. Да, да, мне тоже пришлось испытать это сомнительное счастье. Он был поражен не меньше моего. Совершенная любовь не выбирает хороших и плохих людей, она просто есть. Мы стали одним целым, все, что было моим, стало его и наоборот. Мы понимали языка друг друга, но это не мешало нам общаться. Вот только до искры он был серийным насильником, специализирующимся на туристках.

Я боялась перебить Веру, сделать хоть одно лишнее движение, чтобы спугнуть момент этой страшной откровенности, видимо и ей давно нужно было выговориться, и она говорила, все тише и тише, испуганно глядя на дверь:

– Вся полиция в Швеции стояла на ушах в его поисках. Он делал страшные вещи до встречи со мной и не смог прекратить их делать. Мне он причинить боль не хотел и не мог, но страсть к насилию не ушла из него до конца, искра от такого не лечит. Чтобы не говорили, искра не лечит о психических расстройств. Когда я узнала все, что он делал с другими женщинами, я сдала его полиции и сбежала. Я поклялась себе никогда больше не вспоминать его имени.

– Значит Федор...

– Да, Федор - ребенок, рожденный искрой. Но он никогда не должен узнать историю своего рождения.

Вера зажала рот ладонями, она мелко затряслась, я присела сзади нее и обняла, положив подбородок ей на плечо. Теперь многое встало на свои места, табу на имя отца Федора, его феноменальные успехи в спорте и обучении. То, что Вера так долго была одна.

– Как ты справилась?
– спросила я. Море литературы было тщетно мною перерыто в поисках ответа на этот вопрос.

– У меня был Федор, и это сильно облегчило мне процесс расставания.

– Я не могу пока найти в себе сил оставить все это. Я не могу бросить Александра, пока просто не могу.

Она кивнула, сказала:

– Ты поймешь, когда настанет время. Когда оно придет, мы уедем в Крым, там живет женщина, она научит тебя достойно существовать с этим.

"Существовать" - вместо "жить". Так она подобрала слова. Неужели все эти годы, тетя просто существовала?

Раздался неуверенный стук и Федор открыл дверь. Вера собралась на глазах и улыбнулась.

– Мам, прости, что прерываю, но мы не можем соль найти.

– Пойдем вниз, Кира. Думаю, мои мужчины еще не доросли для того, что бы самостоятельно ужинать.

Федор запротестовал:

– Ну маааам.

Она улыбнулась искренне и я поняла, что в такие моменты как этот, глядя на своего рослого сына, она по настоящему жила.

Мужчины ели, мы с Верой пили вино. Когда мы раскупорили вторую бутылку, к нам присоединился Виктор, Федя брезгливо поморщился и отправился к себе наверх, играть в Нинтендо или переписываться со своей девушкой. Начало темнеть и мы, запасшись пледами, отправились на террасу. Вдали от города можно было видеть звезды, и мы смотрели на это великолепие и говорили, говорили, говорили.

Есть в звездном небе что-то обещающее и даже такой далекий от романтики человек, как я с детской наивностью мог загадать желание, глядя на падающую звезду. Но звезды не падали, равнодушно мерцая в темно синем бархате неба. Что бы я попросила, увидь я падающую звезду? " Пусть он тоже полюбит меня".

Я отправилась спать, всего в половину одиннадцатого, непривычно рано для меня. В голове оформлялась идея, и она мне нравилась. Я не стану рабой своего чувства. Как только я удостоверюсь в том, что моей семье ничего не угрожает, я уйду. И пусть мне придется вырвать кусок своего сердца и подарить Александру, я справлюсь. Я так решила.

Утром мы завтракали кофе и вареными яйцами, Вера пыталась также запихнуть в меня пару бутербродов, но я отказалась. Виктор уехал на работу, Федор спал сном молодого растущего парня, то есть крепко и долго. Вчера вечером я отрубила звук в мобильном, оказалось Александр звонил мне пять раз, еще восемь вызовов было с неизвестного номера Октавии.

Голосовое сообщение от Александра я прослушала, от его звука голоса, даже по записи, сердце ухнуло в пятки, в животе стало жарко.