Расстояние еще приличное, но враг уже в зоне огня, можно начинать.

– Лучники! Стрела!

Достаю стрелу, накладываю.

– Целься по стрелкам! Залп!

Под многоголосое шелестение туча стрел уходит ввысь.

Команды раздаются всё быстрее и быстрее, командиры разгоняют легкачей, стараясь выжать максимальную скорострельность.

В воздухе находятся уже несколько залпов, когда первые стрелы падают на противника. Из-за расстояния точность хромает, стрелы сильно рассеиваются, степные лучники падают реже, чем хотелось бы.

С той стороны слышны крики каких-то команд и весь строй вражеских стрелков переходит на бег. В то время как их пехота продолжает идти шагом, лучники резко рвут дистанцию, подбегают к нам метров на 50 и открывают беглый огонь.

Несколько залпов, выпущенных нами до этого рывка, уходят в молоко. По бегущим целям стрелять тоже не очень удобно, скорострельность падает, но как только противник останавливается, мы снова наращиваем темп.

Вокруг иногда раздаются вскрики - вражеская стрельба тоже приносит результаты. Но отвлекаться на раненых нельзя, это снизит плотность огня. Надо стрелять. Чем больше стрел выпустим мы, тем меньше прилетит к нам. Приходится одним раненым - тем, что полегче, помогать другим раненым - тем, что потяжелее. Те, кто может передвигаться, опираясь друг на друга, ковыляют в тыл.

В отличие от степняков, мы продолжаем стрелять залпами. И, как мне кажется, это оказывает больший психологический эффект, чем их беглый огонь. У нас народ падает единично, как бы размазано по времени. А у степняков несколько секунд пусто, никаких жертв, а потом рраз - секунда и вокруг тебя валится куча народу, снова тишина, рраз - еще одна куча трупов, новые крики и стоны.

Даже без всякой магии видно, что некоторых это обескураживает. Они оглядываются по сторонам, дергаются, снижают темп стрельбы.

Несмотря на то, что сначала вражеских лучников было ощутимо больше, чем нас, но, когда степные тяжи подходят вплотную к ним, уже видно, что по очкам мы однозначно ведём. А на участке нашего батальона так счет просто разгромный - их оставшиеся в живых стрелки разворачиваются и просто убегают.

Мы переносим огонь на подходящие пехотные коробки.

Справа от меня полыхнули молнии. Раздались крики, кого-то всё-таки задело. Вражеские маги отвечают. Прямо перед нами молния натыкается на невидимую преграду, разлетается светящимися отростками в разные стороны.

Что-то припозднились маги, раньше, на участке основных сил, с большей дистанции огонь открывали.

Летающими камешками полюбоваться не приходится - психокинетиков на нашем фланге нет, все в центре заняты.

Вражеская пехота плотно укрылась щитами, большая часть падающих стрел не приносит им никакого вреда. Но, чем меньше дистанция, тем больше стрел попадают не в сами щиты, а в бреши между ними, ибо мы уже стараемся стрелять именно туда. То тут, то там в их строю появляются промежутки, когда кто-либо падает на землю. Но они довольно оперативно заполняются соседними пехотинцами, вражеский строй снова приобретает угрожающую монолитность.

До степной фаланги осталось метров тридцать, и лучники начали оттягиваться в тыл. Я немного задержался, уж больно хорошие условия - дистанция небольшая, дыры между вражескими щитами из-за их круглости большие - промахнуться сложно. Каждый выстрел находит свою цель. Уклоняясь от летящих в меня копий, выпулил последние стрелы, развернулся и со всех ног побежал в почти закрывшийся промежуток между пехотными коробками.

В тылу лучников уже ждали телеги с пучками стрел. Скрывшись за тяжами, мы сразу же побежали к ним и принялись набивать опустевшие колчаны. Пополняя боезапас, я стял спиной к переднему краю, но это не мешало мне видеть всё, что там происходит.

– Копье на плечо! Залп!

Множество степняков падает, однако строй держится значительно ровнее, чем это было в первом эшелоне. Их ответный копейный залп действительно похож на залп. Начинает складываться ощущение, что народ здесь более обучен. Они что тут, римскую тактику применить решили - самые опытные держатся в третьей линии и вступают в бой последними? Если так, то несладко нашему флангу придется.

С криками и звоном железа тяжи сходятся в рукопашной.

Я до отказа набил стрелами колчаны, зажал еще несколько в левой руке, держащей лук, направился к построению стрелков, которое формировалось за спиной нашей фаланги.

– Вахмистр! Арей!

Оглянулся в поисках зовущего. Капитан, буквально в паре десятков метров от меня, махал рукой.

Подбежал, вытянулся.

– Слушаю, господин капитан!

– Берите всех лучников батальона, здесь им все равно делать пока нечего, и бегом вон туда, - он указал рукой на левый край нашего построения.

Я поглядел туда и сразу всё понял. Вражеские стрелки выбежали в поле значительно левее сомкнувшихся фаланг и принялись поливать наших тяжей фланговый огнем. Наш легкий взвод, находившийся на самом краю, принял бой, но ему категорически не хватало людей.