Сделав лёгкую разминку, разгоняя кровь, я осмотрелся. На дороге было трое путников, похоже беженцы, взрослые мужчины толкали тележку с какими-то узлами, по внешнему виду братья, я их недавно обогнал, а так же в стороне у рощи была группа людей. Человек десять. Потянувшись в кабину, я достал из котомки бинокль и присмотрелся. Оптика приблизила мне картинку, и я с расстояния в километр рассмотрел знакомые лица, рассевшиеся у костра. Кажется, они там что-то пекли, котелка не было, да и так у них его не было. Сбоку под деревьями я рассмотрел воткнутую палку и плащ-палатку натянутую в виде навеса. Да, это была Милена со своими детьми, и её товарищи по несчастью. Все эти женщины жёны командиров РККА служивших в одной части, поэтому они и держались вместе. Были вместе, когда их эвакуировали из военного городка под бомбёжкой, были вместе и когда истребители подстерегли их колонну на дороге и сожгли. Так вместе и шли, восемь женщин и одиннадцать детей от года до двенадцати лет.

— Хм, считайте вам повезло, — хмыкнув, весело сказал я.

Убрав бинокль обратно в котомку, я захлопнул дверцу и искоса посмотрел на мужиков что с хмурым видом проходили мимо. Здоровые, возраст призывной, чаму не в армии?

Когда они прошли мимо я приступил к заправке. Это было сложно одной рукой, всё же правую я берёг, но возможно. Всё было просто, не нужно было бегать с канистрами. Развязав и откинув тент, я забрался в кузов и подошёл к бочкам, что стояли сразу за кабиной, тут же в ряд стояли канистры. После чего взяв прихваченный у старика трёхметровый шланг, сунул между тентом и бортом, у водительской дверцы. Потом покинул кузов и дотянул шланг до горловины бака, открыв последнюю. Дальше понятно, опять вернулся в кузов, открыл бочку и сунул другой конец шланга внутрь. На полметра ушёл, чуть-чуть не хватает.

Снова покинув кузов, задний борт был открыт, я вернулся к баку, и немного подсосав, сунул конец шланга в бак. С гулом туда хлынул бензин, а я стоял и отплевывался. Пока горючее из бочки переливалось в бак, шланг всё-таки коротковат оказался, я достал ту пустую канистру и поставил её у переднего колеса. Когда бак был полон, я сунул шланг в канистру, и пока та заполнялась, закрыл крышку бака и поднялся в кузов, вытащив другой конец, после чего закрыл бочку. Канистра залилась на две трети, но я даже капли не хотел терять. Убрав всё в кузов, я проверил масло, уровень был на нижней отметке и, вздохнув, полез за канистрой. Нужно долить. Так же проверил и остальное. Машина новая, всё было в норме. Закрыв задний борт и тент, я взял с пола кабины ручку кривого стартера, подготовив машину к запуску двигателя, и крутнул ручку. С третьего раза движок всё-таки схватился и затарахтел на малом газу.

Вернувшись в кабину и привычно положив ручку на пол, я стронул машину с места и в уже сгущающейся темноте поехал дальше, чуть позже включив фары. А когда доехал до беженцев свернул к ним, и на первой скорости, очень медленно, переваливаясь по никогда не знавшему плуга полю, направился к их лагерю.

Те меня уже ждали и с интересом смотрели как я, развернув машину, предварительно осветив опушку фарами, загоняю «полуторку» под деревья. Заглушив двигатель, я покинул машину и направился к женщинам и прячущимся за них детям.

— Доброй ночи, — весело поздоровался я. — Гостей не ждали?

— Артур? — неуверенно опознала меня Милена.

— Он самый, — также весело ответил я, поглаживая по голове подбежавшую и прижавшуюся ко мне её шестилетнюю дочурку. Та меня тоже узнала. — Значит так, у меня есть машина. Завтра с утра едем на Москву. Куда вам нужно мне не интересно, я еду на Москву кто хочет, может ехать со мной. Продовольствие и горючее на весь путь тоже имеется.

— Машина угнана? — прямо спросила один из женщин. Не уверен, но вроде жена майора, командира штаба стрелковой дивизии.

— Отбита у бандитов. Те убили водителя и сопровождающего, а я отобрал у них. Такой ответ вас устраивает?

— Но нужно сдать её милиции.

— Ясно, — констатировал я. — Вы идёте пешком. У кого ещё вопросы есть и не жалко детей?

Больше вопросов не было, на Москву так на Москву. Потом я командовал двумя молодыми женщинами, чтобы они достали из кузова провизию, да и сидор свой распотрошил. В общий же котёл, хоть и в одни ворота. Пока на костре бурлила вода в моём котелке и литровой кружке, все хотели чаю, хлеб для бутербродов был, тем более скоро он совсем в сухари превратиться, я освободил велосипед от поклажи, то есть от мешков, и убрал их в кабину. В кабине я поеду один, остальные в кузове.

С водой проблем не было, в глубине рощи был овраг, по дну которого тёк небольшой ручей. В общем, пока готовился ужин, и дети и женщины не ели с обеда, я направился в поле, где виднелись стога скошенной травы. Какой-то крепкий хозяин накосил, а вывести не успел. В кузове не было лавок, и сидеть планировалось на полу. Вот чтобы было мягче я и решил натаскать в кузов сена. Всё мягче буден. За мной увязалось пяток детишек, так что не только я принёс большой пук сена, но и они постарались. Сходили мы раза три, пока я не удовлетворился результатом. До стога было метров триста, поэтому усовершенствование кузова заняло продолжительное время.

В общем, ужин был готов, даже картошки напекли в углях. Поглядев на скатерть, я её прихватил как раз на такой случай из тех вещей, что ранее перевозились в этом кузове, включая два одеяла, сел во главе стола и сказал:

— Налетай.

Всё набросились на стол, сметая всё что было, я же ел спокойно, бутерброд с салом у меня был в руках, вот я его и неторопливо пережёвывал, всё равно моя очередь на чай будет второй, сейчас он весь ушёл детям. Так и получилось, когда ёмкости опустели, одна из женщин сбегала за водой и снова подвесила над огнем, как котелок, так и кружку, бросив туда заварки из моих запасов. Так и поужинали, попив под конец чайку.