– Ну да, ну да, семейное везение и все такое. Но один факт остается неизменным.

– И какой же?

– Ты действительно разбила мне сердце, о чем знают все родственники.

Круз отпил «Янтарной росы». В обсидиановых глубинах черных, словно полночь в Квартале, глаз тлели зеленые огоньки – как и в кольце на его пальце.

Пульс Лиры зачастил, накатило волнение. Она почти ему поверила. Отчаянно желала поверить. Глотнула крепкого ликера и опустила стакан, пытаясь выглядеть спокойной и немного изумленной.

– А ты хорош, очень-очень хорош.

– Это правда. – Круз вернулся в гостиную. – Мало того, что мое сердце разбито, так еще и вся семья беспокоится обо мне, жалеет.

– А, дело в гордости.

– Да, только ее ты мне и оставила.

Улыбнувшись, Лира вскинула руку:

– Прекрати, теперь ты чрезмерно увлекаешься.

– Я же сказал, в моей семье это не проблема, когда дело касается любви. – Круз замер у журнального столика и посмотрел на вазу с пурпурными орхидеями. – Свежие? Вроде бы не те, что стояли здесь вчера.

– Букет доставили сегодня утром.

– И с той же чертовой запиской?

– Той же, но попрошу без ругани.

– Можно взглянуть? – Он уже держал конверт в руке и вытаскивал карточку.

– Пожалуйста.

Винсент управился с печенькой, спустился с холодильника и поспешил в тот угол, где на пачке газет лежал его холст. Затем запрыгнул на деревянный сундук с красками и принялся весело пофыркивать.

– Ладно, можешь поиграть с красками.

Пушок сиганул с сундука и нетерпеливо крутился поодаль, пока Лира вытаскивала художественные принадлежности.

Круз мрачно изучал записку.

– «Мы созданы друг для друга», – прочел он вслух, сунул карточку в конверт и бросил к остальным. – То же самое сообщение.

– Угу.

Мгновение он не шевелился, глядя на цветы.

– Разве тебя не удивляет, что орхидеи всегда пурпурные?

– Сначала я решила, что они от тебя, поэтому считала это сентиментальным напоминанием об аметистовом янтаре.

– Возможно, так и есть, – тихо и очень задумчиво пробормотал Круз.

Винсент забрался на край сундука и посмотрел на кисти. После недолгих раздумий выбрал экземпляр с пурпурной краской, спрыгнул на пол и, двумя лапками отвинтив крышку с тюбика, открыл прикрепленную кисточку.

– Помни, мы рисуем только на холстах, а не на стенах, полу или холодильнике, – назидательно напомнила Лира.

Пушок фыркнул и принялся накладывать краску на холст, Лира же вновь обратила внимание на Круза:

– Не думаю, что следует слишком зацикливаться на цвете орхидей, особенно в свете той шумихи, что СМИ устроили во время моего иска. Чтобы не связать меня с аметистом, надо жить в пещере.

– Возможно, этот поклонник стал одержим тобой после медиа-ажиотажа.

Лира поморщилась, почувствовав неприятный холодок.

– Конечно, лиши меня романтики.

– Кто он, черт побери?

– Понятия не имею, – вздохнула она. – С тех пор, как узнала, что их присылаешь не ты, я составила список знакомых мужчин. Получился довольно короткий.

Круз глотнул еще ликера.

– Это хорошо.

– Я начала с курьера, который со мной иногда флиртовал. Но почему-то сомневаюсь, что он мог бы посылать такие дорогие цветы. Еще вспомнила мистера Мартинсона.

– А это кто такой?

– Владелец книжного магазина по соседству с моей лавкой. Но ему не меньше восьмидесяти.

– Возраст в таких делах значения не имеет, уж поверь.

– Ты прав, и все же, если учесть стоимость цветов, вряд ли мистер Мартинсон смог бы позволить доставку редких орхидей два раза в неделю. – Лира помолчала. – У меня есть еще вероятные подозреваемые среди клиентов. Ты же знаешь, что думают некоторые парни о наладчиках.

– Мне нужен список.

– Ну уж нет! – Она рассмеялась. – Я не собираюсь науськивать тебя на своих клиентов. Не сомневаюсь, что это не пойдет на пользу моему делу.

– Черт побери, Лира…

Она подняла руку:

– Сказать по правде, мне кажется подозрительным водопроводчик.

– Какой еще водопроводчик?

– Которого домовладелец прислал проверить мою раковину в прошлом месяце. Он утверждал, что в пустой соседней квартире протечка, и что проблема у меня.

– Почему ты считаешь его подозрительным?

– Винсенту он не понравился, и признаю, было в нем что-то тревожное.

– Он приставал?

– Нет, вел себя прилично, но целую вечность провозился с умывальником в ванной, а потом на кухне. А в итоге заявил, что все в порядке. И еще кое-что.