– Поверить не могу, – проворчал один из них. – Сукин сын поднялся. Что-то пошло не так. Он должен был вырубиться.

– Черт, у него…

Круз добрался до первого и, не дав закончить фразу, вонзил в него клинок, хоть и сознавал, что прицелился плохо. Вот они, последствия истощения пси – никакой координации и силы на исходе.

Однако раздался стон боли и страха. Круз вытащил нож, и на его руки полилась кровь. Злодей рухнул.

Второй отпустил Лиру и рванул к выходу. Пушок бросился следом.

– Винсент, вернись! Отпусти его.

Круз мельком отметил, как открылась входная дверь. Услышал тяжелый топот по лестнице. Второй взломщик сбежал.

Круз медленно опустился на колени с окровавленным ножом в руке. Зеленоватые тени в квартире посерели.

– Круз. – Над ним склонилась Лира. – Боже, ты же ранен. Что случилось? Они тебя подстрелили? Я ничего не слышала. Держись, я вызову скорую.

Над ухом раздалось знакомое фырканье. «Винсент встревожен». Круз заставил себя сосредоточиться. Надо сделать еще кое-что важное. Самое важное из всего, что он когда-либо делал в жизни.

– Только не скорую. Позвони Джефу, – прошептал Круз.

– Но ты же истекаешь кровью!

– Это не моя кровь, а другого парня. Позвони Джефу, скажи, что я раздробил обсидиан. Попроси отвезти тебя на Янтарный остров.

– Я не могу ехать в твое семейное поместье.

– Еще как можешь. Мне надо знать, что ты в порядке, и это единственное место, в котором я уверен. Звони.

Он услышал тихий мелодичный перезвон подвесок ее браслета. Лира кинулась в другой конец комнаты, но тут же вернулась и сжала его руку:

– Хорошо. Но давай кое-что проясним. Я останусь с тобой. Если куда-то отправляемся, то только вместе. Слышишь, Круз Суитуотер?

Ему показалось, что легкий импульс прошел через ее руку. «Энергия Лиры, не моя». На несколько драгоценных секунд тьма отступила. Наверное, опять галлюцинации.

– Звони Джефу, – повторил Круз.

– Позвоню. – Свободной рукой Лира нащупала телефон. – Но что бы ты ни делал, не сдавайся. Слышишь, Суитуотер?

– Слышу. Не пили.

Он закрыл глаза.

– Я настоящая мастерица по этой части.

Сознание охватила тьма, а из звуков остались лишь тревожное пофыркивание пушка и перезвон подвесок на браслете Лиры.

Вскоре Лира смогла лично убедиться, насколько потрясающе эффективна и удивительно могущественна империя Суитуотеров в действии.

Джеф влетел в квартиру через десять минут после звонка – и не один, а с группой безопасников корпорации «Эмбер».

– Скорее. – Лира сидела рядом с Крузом, держа его за руку.

– И этот еще живой, – сказал кто-то.

– Один из преступников, второй сбежал. А помощь нужна Крузу.

Включили свет, и Лира увидела, что паркет залит кровью. «Интересно, сложнее ли ее отмыть, чем краску Винсента?» – отрешенно подумала она.

Крепко сбитая женщина с короткими торчащими дыбом светлыми волосами опустилась на колени возле Круза и достала стетоскоп. Приволокли носилки. За несколько минут в квартирку Лиры набилось столько народу, что она забеспокоилась, как бы кто-нибудь не раздавил Винсента. Свободной рукой Лира подхватила пушка и устроила его себе на плечо. Красный берет, наверное, слетел во время сражения со взломщиками, так что теперь Винсент крепко сжимал лапой любимую вещицу.

– Как там босс? – спросил мрачный Джеф. – Жив?

Лира поняла, что младший Суитуотер обратился к женщине со стетоскопом, прослушивающей грудь Круза. Тут же нахлынула паника.

– Конечно, жив, – выпалила Лира вместо медика. – Почему бы и нет? Он просто испытывает синдром упадка сил, как охотник за призраками, когда расплавляет янтарь. Ему нужно какое-то время, чтобы прийти в себя.

– Босс не просто расплавил янтарь, – неестественно уныло отозвался Джеф. – Вы же мне по телефону сказали, что он его раздробил.

– Это он велел тебе передать, но я подумала, что дело в расплавке обсидиана.

– А кто вам сказал, что он пользуется черным янтарем?

– Я Дор и разбираюсь в янтаре.

– Конечно, тогда понятно. Просто черный янтарь настолько редок, что большинство людей его не узнают. Путают с каким-нибудь другим драгоценным камнем.

– А в чем проблема? – встревоженно спросила Лира.

– Может, вы не такой уж знаток обсидиана, потому что он не плавится, когда через него проходит резонансная энергия, а крошится.