– Вирена...
– послышался тихий голос-шелест.

Клен протянул ко мне свои ветви, цепляя ими волос, рукава рубашки. И я стала прислушиваться к тихому эху, которое звало за собой, я ощущала скорбь и плач леса, который разрывал мне сердце.

– Выход есть... Цена - жизнь...

И я поняла, чья. И согласилась, не раздумывая, чтобы затем выслушать условия...

Картинка сменилась, и я поняла, что иду по нашему уютному дому. Переплетенные ветви разошлись в стороны, открывая проход в небольшую комнату. Мягкий свет двух лун заливал пространство, освещая детскую кроватку и малышку, которая проснулась от моих тихих шагов и сейчас сидела на постели, сонно хлопая глазками и потирая их кулачками. Всегда удивлялась ее способности знать, где я. Нежность и горечь затопили мое сердце, и слезы сами собой потекли по щекам. Я решилась на это ради моего маленького лучика. И ради моего любимого мужа...

– Мама, ты плачешь?
– пролепетало мое чудо.

Я быстро пересекла комнату, встала на колени возле кроватки и заключила свой лучик в объятия. Я гладила светлые волосики, вдыхала такой родной запах, целуя пухлые щечки, маленькие ручки. Душа кричала, а в голове проносились отчаянные безмолвные мысли. Как же мне не хотелось оставлять соих родных! И слезы никак не прекращали свой бег, только еще больше пугая ребенка.

– Все хорошо, милая, - голос сорвался, но я предприняла попытку держать его ровным и сглотнула вставший в горле комок.
– Ложись спать, родная. Я тебя очень сильно люблю.

– Ты уходишь, да?
– серьезный тоненький голосок моей не по годам взрослой доченьки заставил сердце болезненно замереть.

Моей выдержки хватило только на кивок, слова просто застряли горьким комком где-то в груди.

– Только не заблудись, хорошо, - строго посмотрела на меня мой лучик и, разомкнув объятия, обхватила маленькими ладошками мои щеки, улыбнулась и посмотрела своими яркими зелеными глазками в мои глаза.

– Не плачь, мама, лес сказал, что ты всегда будешь со мной, а он честный-причестный и никогда не обманывает, - моя девочка перевела взгляд за мою спину и радостно улыбнулась, а мне на плечи легли горячие ладони.

– Пойдем, Вирена, - позвал муж.

Мне так не хотелось уходить, но я встала, собрав всю волю в кулак, и направилась к выходу из комнаты. Остановилась у проема и замерла, наблюдая за тем, как мой муж укладывал дочь, накрывал ее одеялом и целовал малышку в лобик. И я поняла, что готова отдать не только жизнь, но и душу.

– Вирена?
– подошел любимый и ласково прикоснулся к моей щеке.

Я накрыла его руку своей ладонью, и мы вышли из детской, не разрывая взгляда. Проход снова закрыли переплетающиеся веточки, а страстный поцелуй захватил мое сознание. Обжигающе нежный, горький, с привкусом слез на губах, и не разобрать чьих, он словно говорил 'я люблю тебя', 'я буду помнить', 'я буду ждать тебя'...

И вот снова картинка сменилась, и я увидела белые без зрачков глаза Хранительницы, которая больше не болтала ножкой, а с задумчивым видом смотрела на меня.

Я поняла, что это были ее горькие воспоминания тех дней и того ужаса, что пришлось пережить. Но все это я ощущала своей душой и сердцем, пропустила через себя. И мне стало так стыдно, что я сомневалась. Этому нельзя позволить повториться...

Внезапно я почувствовала дуновение ветерка в лицо и ощутила дорожки от слез на своих щеках. Подняла руку, коснулась щеки. Я плакала... И следующий вдох вырывался судорожным всхлипом. Закрыла рот ладошкой, но всхлип все равно повторился, и я уже больше не могла сдерживать рыдания. Как же жалко Вирену. И ее малышку дочку, и мужа... Столько страданий на одной чаше весов и множество спасенных жизней - на другой. И никто не знал, что мир обязан всем этой хрупкой девушке, чье сердце оказалось храбрым и любящим настолько, что свою жизнь она отдала, не задумываясь и не сомневаясь.

Вирена вдруг ласково улыбнулась и грациозно поднялась с алтаря. Вся детская непосредственность сменилась мудростью столетий. Корни пришли в движение, и Хранительница словно поплыла в воздухе, поддерживаемая ими. Вот она уже рядом и наши глаза оказались на одном уровне, хотя она и ниже меня на голову. Ее изящные ладошки легли на мои щеки, на удивление теплые, нежные и вполне осязаемые.

– Ты достойная дочь своих родителей, - тихо прозвучал ее голос.
– И мне очень жаль, что в твоей крови течет кровь демонов, пусть и не так много, как в твоей матери.

Сердце пропустило удар. Неужели я тоже оказалась недостойной? А как же мир?.. Кто его спасет?.. И тут, словно яркая вспышка огненными всполохами в сознании мерцает фраза 'в твоей крови течет кровь демонов...' Как? Папа ведь хемминг...

Видимо на моем лице отразилось удивление, потому что Вирена вдруг широко улыбнулась, вернув образ веселой эльфийки.

– Ты не права дважды, - весело зазвенел колокольчиком звонкий голосок.
– Не папа. Дедушка. Лателия не устояла перед его обаянием. Ну а демоны - не верные возлюбленные, вряд ли твой предок знает о существовании потомков. Им до них просто нет дела.

Я только удивленно хлопала глазами. Это ж я вообще не эльф, а помесь непонятно кого с непонятно кем. Ну, бабушка! И теперь понятно, почему у мамы черные глаза...

Хранительница резко развернулась, взметнув подол яркого платья, и легко вприпрыжку по выступающим корешкам направилась обратно к алтарю. Но, не дойдя до него пару шагов, остановилась и повернулась вполоборота ко мне, чтобы все также улыбаясь поманить пальчиком за собой. Я послушно пошла вперед. Корни передо мной расступались, обнажая белоснежные мраморные плиты.