– А удобно ли это будет? Может, меня надо сразу в участок? До выяснения моей личности.

– Ну да, своего хорошего знакомого - и в участок! Тем более, что начальник нашей полиции - мой отец.

Ваня подскочил с коряги, будто ужаленный муравьем и, сияющий, уставился на Машу.

– Да что ты говоришь? Вот это да! В общем, на ловца и зверь бежит!

– Но зачем же - на ловца?
– серьезно ответила ему Маша.
– И ты вовсе не зверь. Все будет хорошо. Мой отец тоже порядочный человек. Или ты испугался?

– Нисколько я не испугался! Я даже рад! Скорее процесс пойдет. Только все-таки как-то неудобно...

– Неудобно, говорят, штаны через голову надевать. Ты не пробовал?

– Так ведь не помню же!
– Ваня хохотнул.
– Зато мне хорошо помнится запах пирожков с капустой. Я вот сейчас хорошо его улавливаю. Прямо слюнки в рот текут. Кажется, он доносится из твоей сумки.

Маша расхохоталась:

– Ну конечно же, новорожденному в пшенице уже хочется покушать! А тут девочка без красной шапочки идет себе от бабушки из деревни и несет кошёлочку с пирожками...

– И на тебе: ей наперерез - Серый Волк, зубами щелк, аферист-многоженец. Девочка, девочка, угости пирожками, а то так есть хочется, что аж переночевать негде!

Теперь они расхохотались оба. Маша вытащила из сумки сверток с пирожками, и они принялись их с аппетитом уплетать.

– Нет, Ваня, точно, я тоже, того и гляди, в тебя влюблюсь. Вот же какие неожиданности бывают в жизни! А потом мы раскроем твою тайну, вернем память, и примчится за тобой в наше захолустье твоя жена, невеста, девушка. Уж не знаю, кто там у тебя окажется. И станет мне нестерпимо больно ...

– за напрасно перенесенные волнения!

– Ну, не сказать, чтобы уж совсем напрасно. Я ведь помогу хорошему человеку!

– А вдруг я окажусь и вправду каким-либо аферистом? Кто меня так заколдовал? Или что? И надолго ли? Может, навсегда! Если был аферистом, то ладно. А если я вполне приличным человеком был?

– Так ты им и сейчас остаешься! Будем надеяться. Значит так, дорогой! Вставай, идем в город. Мы там чуть ли не все друг друга знаем. Вот тебя я, возможно, случайно и не знала. Такого видного парня! А тебя на улицах узнают. Слушай, а может, ты приехал к кому-либо в гости? Может, все быстро и выяснится?

– Хорошо бы, Маша! Ну, пойдем.
– Он взял ее сумку и пошутил.
– Ого! Ты несла от бабушки такую тяжесть? И это несмотря на то, что я съел почти все пирожки!

– Ну, не почти все и не ты один! Я ведь тоже приложила к этому руки. То есть, точнее, зубы. Да мама не обидится! Она всегда рада, когда ей меньше достается бабушкиных печеностей. Фигуру бережет! А твоя мама как? Молодая? Стройная? А ты, видно, весь в папу?

– Да, Маша, и в папу и в маму. Только вот совсем не представляю сейчас, как они выглядят... Ужас!

Вдруг из сумки донеслась призывная мелодия.

– Постой, Ваня, я достану мобильник! Это, видно, мама уже беспокоится... Да, мама! Несу, конечно! Чтобы бабушка да не нагрузила пирожками! Но не переживай. Я тут одного друга встретила, так он мою сумку несет. Только ты меня домой скоро не жди. Нам надо немного походить по городу. Ну, потом узнаешь, в связи с чем.

Тропинка к Белогорску все время шла по берегу реки, и только у самого города свернула вверх и вывела на прибрежную наклонную улицу, уставленную деревянными домишками еще дореволюционной постройки. Улочка оказалась совсем безлюдной. На следующей тоже было пустынно, если не считать двух старушек, сидевших напротив друг друга на лавочках возле своих домов. Обе, естественно, с большим любопытством провожали глазами молодую парочку. И одна, не церемонясь, крикнула другой через улицу:

– Глянь, Мань! Кажись, ета учитилка сабе жениха знайшла!

– Якая учитилка? Во ета?
– отозвалась другая.

– Да ета. ета! Дачка таво милицанера!

Маша с Ваней рассмеялись, и Ваня сказал:

– Ох, уж эти старушки! Все-то они знают наперед. Им сразу все ясно. Сразу определяют, что к чему. Но личность мою они пока не определили.

А Маша отозвалась на его слова в ином смысле:

– Нет, правда, Иван, ты все-таки должен уже вспомнить себя. Ну не похож ты на человека, потерявшего память! Все твое поведение говорит об этом.

– Да уж!
– произнес он задумчиво.
– И тем не менее...

Чем ближе они подходили к центру Белогорска, тем больше встречалось им любопытных глаз. Но никто из встречных с Машей не заговаривал, а знакомые только вежливо здоровались, учтиво кланяясь Ивану. И замечаний старушек они тоже больше не слышали. В центре они стали заходить в магазины, чтобы обратить на себя внимание. С той же целью потолкались на рынке. И всюду Машины знакомые только здоровались, исподтишка оглядывая ее спутника, но ничего не спрашивая.