— Не будет ребенка, — Катерина сама удивилась, что испытала мимолетное сожаление при этой мысли. — Мы слишком разные. Карулы же никогда не рожают жеребят от поющих рыб?

Чиан вновь потерся носом об нее.

— Я покажу тебе поющих рыб. Спи.

Чиан Малик выбрался из шатра перед рассветом. Не спалось.

Катилина все-таки заснула. Она спала как каменная, не то что люди: у нее и дыхание становилось почти неслышным, и вытягивалась она, расслаблялась, как покойник. Чиан хотел свернуться вокруг нее, как они когда-то спали в детстве (Аликан так вокруг него сворачивался, когда был больше), но не получилось. Не похожее тело. Совсем чужое.

Над землей было холодно, холоднее обычного, и звезды мерцали особенно победительно. Кулиина, звезда влюбленных, подмигнула ему розовато. Серебряный Охотник равнодушно целил куда-то за горизонт.

Хорошо.

Но никогда не бывает так, чтобы все черные мысли сбежали. Аликан Малик, сводный брат и наказание предков, вечный укор на совести Чиана, сидел, нахохлившись у потухшего костра, перебирал в ладонях горсть амулетов. От амулетов слышался мерный треск и шебуршание.

— Что сидишь? — Чиан подошел к брату. — Спать бы шел.

Показалось — почему-то показалось — что можно поговорить нормально, без груза вины, повисшего между ними.

Аликан поднял глаза снизу вверх. Глаза у него были совершенно отцовские, и это Чиана почти напугало. Настроение испортилось.

— Ты хороший вождь, Чиан. Ты войдешь в легенды.

— О чем ты?

— Гости со звезд могут многое, — сказал Аликан, помолчав. — Песни говорят: они ходят по небу и по морю. Они помогут нам построить корабли, как у предков, и мы опять станем сильным и могучим племенем. Займем Перешеек и острова, построим свои Твердыни. Не одну, много.

— Мы захватим эту твердыню, — бросил Чиан. — А потом… да, может, если она увидит нашу доблесть, она даст нам корабли и останется с нами.

— Нельзя воевать Твердыню, — Аликан говорил так устало, будто не пил вместе со всему огненное вино.

— У них пять десятков людей. У нас — двадцать.

— Двадцать десятков, из них больше половины — женщины и дети! А они будут отсиживаться за частоколом крепости, как десять лет назад, и мы так же потерпим поражение, как отец, и положим лучших воинов!

Чиан думал, что разозлится. Что нашипит на брата, бросит ему с высока, что если он трусит, то и не нужно лезть под ноги к тем, кто сражается. Но, видно, Аликан знал, когда выбирать время: отголоски недавнего счастья все еще бродили в крови.

— Что, по-твоему, нужно сделать? — спросил Чиан. — Мы обещали звездным гостям, что возьмем крепость штурмом.

— Они хотели торговать с ними. Прими их предложение. Выкупи у ча-ола то, что им нужно, и пусть звездные гости помогут нам заплатить дань. Пройдем мимо Твердыни миром, а потом, за следующие десять лет, пока карулы будут странствовать по континенту и вернутся в бухту Аллол для брачного сезона, мы научимся опять строить легкие корабли, и поплывем на острова, и никакая Твердыня нам не нужна будет! А там женщины родят больше детей, будет теплее, больше выживут. Будет больше воинов. И если захочешь, захватим Твердыню тогда, когда у нас будет не столько же матерых бойцов, сколько у них, а в два, в три раза против нынешнего!

Чиан помедлил. Что-то сжалось у него в горле. Аликан говорил страстно, убедительно. Видно было, что эти мысли пришли к нему не вчера. Впервые Чиан подумал, что, может быть, брат не так уж затаил злобу за то, что вождем сделали Чиана в обход старшего, хотя Аликана запытали ради племени. Может быть, он помогает и советует искренне?..

— Когда у нас будет вдвое воинов против нынешнего, — проговорил Чиан, — я уже не буду вождем Талиса.

— Отчего? — нахмурился Аликан.

— Оттого, что другие воины свергнут меня раньше, — рубанул Чиан ладонью одной руки по ладони другой. — Теперь, когда я сказал, они трусости не потерпят.

— Прошлое уже ушло, будущее еще не настало, Чиан! Так говорят предания! Подумай о настоящем, Чиан!

— Ты не воин, Аликан, ты не поймешь.

— Да, — Аликан опустил глаза. — Я всего лишь шаман.

Чиан коротко рыкнул, развернулся и пошел прочь. Море разыгралось к ночи, даже не поплаваешь.

Он свистом подозвал Звездочку, вскочил на нее. Та понимала — ткнулась мордой в лицо.

И до рассвета они бродили вдвоем по замерзающей степи.

Катерина проспала весь следующий день. К счастью, в этой бухте талисцы задерживались на три дня, так что никто не требовал от нее вновь громоздиться на седло и куда-то там ехать. Слава богу.

Она выползла на свет божий только к обеду, немного опасаясь, что Чиан либо соврал ей, либо не понял вопроса. Но нет, все обращались с нею еще более уважительно, чем прежде.

Остальные воины тоже показались из шатров поздно, но ближе к вечеру Чиан вновь собрал их и устроил что-то вроде общей тренировки. Катерина тоже в ней участвовала, и, черт возьми, ей это понравилось. Она поймала себя на том, что учит Тотугу кое-каким броскам и заставила себя прекратить. Отошла в сторону.

— В чем дело? — спросил Чиан.