— А… — робко предложил Альберт. — Может, вы можете построить подкоп под проволокой или мост над ней?

— Я мог бы… — инспектор Элрик задумчиво сморщил брови. — Только, боюсь, почва тут слишком мягкая. Обвалится. И не думаю, чтобы в ней было достаточно элементов, чтобы уплотнить ее…

Мальчишки переглянулись. Это было что-то новенькое. Оказывается, совершить подвиг еще мало. Надо разобраться с его плодами, а это не так просто.

— Если бы они не переполошились, — начал инспектор, как бы специально не упоминая о том, из-за чего они переполошились, — мы бы сейчас, возможно, знали бы, что они хотели сделать с мальчиком и почему принесли сюда.

— Это Петер, близнец Курта! — сказал Альберт. — Который пропал.

— Твой близнец? — инспектор недоуменно уставился на Курта.

— Да не мой, тезки моего! — отозвался парень. — Господин инспектор… он жив?

— Жив, жив… — вздохнул инспектор. — А в остальном… я не врач, но мне ясно, что его надо немедленно к врачу доставить. Черт… если бы брат подал сигнал…

На этих словах Альберт толкнул Курта локтем в бок, мол «а я что говорил!»

— А что за сигнал? — робко спросил Альберт.

И тут за деревьями что-то бухнуло! И ухнуло! И свистнуло! Земля содрогнулась, небо на мгновение вспыхнуло как от молнии, если молнии бывают при свете.

— Сигналы моего брата ни с чем не спутаешь, — вздохнул инспектор. — Похоже, начинается веселье.

Он осторожно положил Петера на землю, еще один хлопок — и земля прямо под проволокой вздыбилась, разрывая ограду на куски, разнося в стороны. Потом спросил:

— Вы приятеля-то вашего дотащите?

Мальчики переглянулись.

И Курт твердо сказал:

— Дотащим.

На самом деле он не был в этом уверен. Петер был одного с ними возраста, но выше каждого на добрую голову. Соответственно, и тяжелее.

— Надо дотащить, — инспектор будто слышал их сомнения. — А не то всем будет худо. Ну ладно, удачи вам, ребята.

Дождался, пока мальчишки подхватили приятеля — один за ноги, другой за руки — и пошел, точнее, побежал туда, куда его звал таинственный сигнал. Туда, где его ждала драка.

Это был последний раз, когда Курт и Альберт видели майора Альфонса Элрика, старшего инспектора МЧС.

— Потом мы дотащили Михаэля, — сказал Альберт. — Мы его принесли в деревню, но пока спрятали у нас на чердаке. Потому что инспектор не велел говорить, куда он пошел, а нас бы стали спрашивать, где мы взяли Петера. И мы решили подождать, пока он не вернется.

— Мы знаем, что мы плохо сделали… — сказал Курт. — Надо было сразу отдавать его… вдруг бы с ним что случилось… Но Петер нормально дышал, ровно так… и вообще как будто спал. Мы решили, что ничего с ним не случится.

— В общем, вы правильно решили, — кивнула Мари. — Герр Вебер и так еле удержал народ от того, чтобы идти на поиски. Если бы вы еще появились с Петером, наверное, они рванули бы к этой проволоке.

Эдвард кивнул.

— В общем, да. Хотя, конечно, вам стоило позвать хотя бы доктора Варди, чтобы она осмотрела мальчика.

— Но с ним все в порядке? — спросил Курт. Спросил Мари, но она не знала: она Петера еще не видела.

— В порядке, насколько мне доложили, — спокойно ответил Эдвард. — Так же, как и с Михаэлем.

Мари про себя отметила это «так же».

— Спасибо, мальчики, — Эдвард кивнул Курту и Альберту. — Вы можете идти. И впредь постарайтесь не соваться, куда не следует.

— Но… — Курт беспомощно оглянулся. Ему явно хотелось узнать, о чем же будут говорить дальше.

Однако майор Элрик был тверд, и мальчишкам пришлось уйти.

— Ну что… — обратился он к Мари, когда они остались вдвоем в палате. — Теперь ваша очередь. Думаю, мне стоит рассказать последним…

— Конечно, — Мари кивнула.

— Я включу диктофон, — Эдвард потянулся левой рукой к столику и подобрал с него маленькую темную вещичку. — Чтобы вам не пришлось повторять дважды.

Мари снова кивнула и начала рассказывать.

Она говорила очень коротко и сухо, опустив все не относящиеся к делу личные подробности. Но о Хромом Гансе и о драке упомянула — не называя, правда, имен сельчан. И вообще, обошла этот вопрос: по ее словам получалось так, что отшельника ходила бить не вся деревня, а только несколько человек, находившихся в состоянии шока от вида отрубленной детской ножки.