— Не быстрее, — мотнула головой Осока. — У него перестроенный республиканский малый охотник, тот же класс 0.7, что и у "Мглы".

— Мы не простая "Мгла", — поправил я. — У нас меньше 0.5.

— Да? А станция связи здесь штатная?

— Даже лучше.

— Тогда всё просто. Дай-ка мне внешнюю связь…

Через ретранслятор "Амидалы" она вызвала уже знакомого мне офицера – на большом голопроекторе можно было разглядеть, что он носит планку коммодора – и распорядилась отслеживать перемещения беглеца, незамедлительно транслируя результаты на заданной гиперволне. Так мы могли лететь точно по следу, когда же обгоним, двигаться короткими прыжками, устраивая засады в возможных конечных пунктах.

— Надеюсь, нам потребуется меньше пятнадцати прыжков, — заметил я, направляя "Амидалу" в зенит. — На большее топлива не хватит.

— Вызовем заправщик, в крайнем случае, — беспечно махнула рукой Осока, усаживаясь в правое кресло на подиуме. — А после поимки мистера Баки зальём тебе полные цистерны на ближайшей базе.

— Бака – это имя беглеца?

— Фамилия. Полностью – Френц Бака, заместитель имперского министра. Почему ты спросил?

— На одном из языков "бака" означает "придурок".

— Любому имени можно подобрать смысл на каком-нибудь языке, — без тени улыбки отозвалась она. — Моему, наверное, тоже.

— Ну, твоё имя, скорее всего, означает растение. Речная трава, мягкая и сочная, а тронешь за края – порежешься до крови.

— А что, мне нравится, — теперь Осока улыбнулась. — Буду знать. Но Френц Бака отнюдь не придурок, он умён и хитёр.

— Ты его просчитаешь, — уверенно ответил я. — С тобой Сила.

Она посмотрела на меня долгим взглядом. Сказала:

— Приятно, когда в тебя так верят…

— Разве твой учитель не верит в тебя? И твои… — я чуть было не сказал "дружки", но вовремя поправился: — сослуживцы?

— Сослуживцы завидуют чужим успехам и радуются неудачам. Так у нас заведено. Всегда готовы подставить ногу, так у вас говорят, кажется? А Повелитель… Он, конечно, меня ценит, заботится. Постольку поскольку я эффективный инструмент исполнения его замыслов. Самому всю Галактику не проконтролировать. Но он всегда держит в уме вероятность того, что я не справлюсь, и придётся меня заменить. Элементарный прагматизм.

— М-да, не хотел бы я работать среди такого коллектива… и с таким начальником, извини, конечно.

— Всё лучше, чем быть совершенно одной. И потом, для фосера сейчас не так уж много возможностей устроиться. Либо Имперская канцелярия, либо ведомство Вейдера, либо бегать и прятаться.

— Тоже аргумент, — согласился я. В той, прежней жизни император Палпатин приказал уничтожить Осоку сразу по возвращении из Неизвестных территорий. Здесь, по всей видимости, не случилась сама эта экспедиция, и Вейдер разыскал тогруту раньше, лишив шефа возможности с ней расправиться под благовидным предлогом.

Погоня в гиперпространстве – занятие вовсе не увлекательное, не в пример гонкам в обычном космосе. Белая муть за стёклами блистера, и никакой информации о преследуемом, пока имперские посты контроля не засекут его выход на досвет в какой-нибудь системе. Зато мы с Осокой вновь оказались вдвоём на корабле, почти как тогда, на Льянском пути. Да что почти, временами ситуация напоминала те дни один в один. Осока заново знакомилась со мной, я был ей интересен, пока что. Я понимал, что ожидать от неё – такой неё – симпатии или дружеских чувств глупо. По крайней мере, так скоро. Рассчитывать сейчас можно было только на любопытство и, как бы это назвать, комфортность общения, что ли. Ситы ведь эгоисты, собственные эмоции у них всегда на первом месте. К счастью, у меня в рукаве имелись два роскошных туза: я знал всё или почти всё о её прошлом и очень многое о характере, привычках, вкусах. Кое-что изменилось, но не так уж сильно. Помогала мне и Падме, оставаясь невидимой и неслышимой для гостьи. Осоку сильно впечатлил накрытый в гостиной обед из её самых любимых блюд. Наверное, пользоваться подобным преимуществом против бедной беззащитной девушки нехорошо, только… кто это здесь беззащитная? Она при желании могла уничтожить меня одним щелчком, как муху. В глубине души мне было страшно с ней спорить, очень страшно. А что делать? Раз приняв подобную линию поведения, следовало её придерживаться, тем более, что она принесла успех. Осока не отказалась со мной встретиться, что уже было немало…

— Ты думаешь о ком-то, о ком тебе больно вспоминать, — заметила вдруг Осока. Ох. Наивно было рассчитывать, что она не почует мои эмоции.

— Ну… да, — не стал отрицать я.

— Она умерла?

— Возможно, да, возможно, нет. Не хочу это обсуждать.

— Тогда забудь. К чему тратить силы на пустые рефлексии? Этим ты только выводишь себя из формы.

— Что же, по-твоему, вообще ничего не помнить и не чувствовать?

— То, что не можешь вспоминать с лёгкостью, следует отбросить, — уверенно сказала она. — Иначе только увязнешь в самокопаниях. А её ты этим не вернёшь.

— Одним этим – нет. Но приложу все усилия и найду способ. Именно потому, что не могу вспоминать о ней так… — я покрутил пальцами в воздухе, — легко.

— Упрямец.

— Кто бы говорил!

— Да, у меня тоже это есть, — кивнула она. — Поэтому желаю тебе справиться.

Сигнал даталинка привлёк наше внимание. Служба слежения прислала информацию. Корабль Френца Баки вынырнул в системе Центарес, провёл коррекцию и ушёл на путь Триллус.

— Тривиально, — констатировала Осока. — Хочет затеряться в пространстве хаттов.