Заметили, что на побережье местных детей инструкторы обучают технике управления яхтами, затем они погружаются на своих миниатюрных суденышках и уходят в бухту. Многие из отдыхающих, независимо от возраста, загорают топлесс, а мужчины - "ню". Это никого не смущает и не шокирует. Также среди отдыхающих очень популярен татуаж и пирсинг. Видимо используется это как способ самовыражения. Загорающие иногда нарушают запреты и тайком покуривают сигареты. Но ещё никто не пил пиво и не жарил шашлыки на пляже или в кустах.

Приводить с собой собак, кошек, играть в футбол, волейбол, бадминтон, ставить палатки на пляжах запрещено, о чём свидетельствуют красноречивые плакаты, установленные у входа к каждому месту отдыха.

Радует, что никто не предлагает тебе купить горячих пирожков и вареной кукурузы, холодного пива, жареных семечек, чурчхелы, прочей ерунды и практически нет никакой навязчивости сервиса услуг. Для этого есть магазины и ларьки. Также как нет вездесущих плавающих бананов, батутов, скутеров и прочей шелухи, как Надя сказала - "символов дешевого счастья".

Побывали в испанском госпитале Sur. Тася всю ночь не спала - кашляла, а утром выглядела беспокойной. Созвонившись с нашей страховой компанией, мы договорились о посещении врача. Страховой агент из компании "Ингострах" предложила эту услугу на дом, но мы отказались, так как всё равно были в центре города. Обслуживание предлагалось бесплатно. Пешком дошли до госпиталя, располагающегося возле городского стадиона.

На входе нас встретили одетые в зеленоватую униформу так называемые эвакуационные сёстры. Хотя на сестёр они были меньше всего похоже. Скорее на офисных менеджеров. На английском языке нас коротко опросили по жалобам и анамнезу, параллельно заполнили электронную историю болезни.

Отсканировав паспорт Таисии, страховой медицинский полис, нас препроводили в ожидальню. Через десять минут - в крохотную диагностическую палату для детей (госпиталь был многофункциональным). О том, что палата для детей, свидетельствовал пластиковый жираф-ростомер и миниатюрная кушетка.

Через пять минут пришла дама в синем комбинезоне, и повторно опросила нас по жалобам. Я её принял за врача. На спине у неё была надпись, как потом выяснилось - "медицинская сестра". Она измерила электронным градусником температуру, электронным тонометром артериальное давление, через пальчиковый сканер определила частоту сердечных сокращений, сатурацию кислорода. Всё оказалось в норме.

Затем пришёл врач - коренастый загоревший мужчина, лет сорока, одетый в белую униформу с высокой статной англоязычной переводчицей, которая больше походила на школьную учительницу. Его опрос по жалобам, анамнезу был более детальный и тщательный. Переводчица, видимо она по совместительству секретарь, записывала наши ответы на своём электронном планшете. Далее Тасю полноценно осмотрели: шпателем проверили ротоглотку и состояние миндалин, отоскопом уши, выполнили аускультацию, пальпацию живота, взвесили. Вердикт был следующим: острый бронхит, острый средний отит. Предложили сделать рентгенографию лёгких.

Затем в течение часа и пятнадцати минут в этой же палате проводили санацию носо- и ротоглотки методом ингаляций. Казалось, что про нас забыли, и мы развлекали себя фотографированием интерьеров и записью видео.

После того, как аппарат истощил запасы газовой смеси, нас пригласили на второй этаж, где выполнили обзорную рентгенографию органов грудной клетки. Я заметил, что испанские врачи предпочитают проводить инфузионную терапию своим пациентам через многоразовые кистевые катетеры. Что, видимо, объясняется эксикозом, быстро возникающим на фоне жары, и удобством для персонала. Ведь постановка катетера - врачебная процедура, и сестре необходимо лишь ухаживать за ним, да присоединять трубочки с растворами.

Ещё двадцать минут мы ожидали результата выполненной рентгенографии. В периоды ожиданий рассматривал работу приёмного отделения, сравнивая его с отечественным аналогом (в Ханкалинском госпитале я шесть месяцев совмещал работу начальника приёмного и психоневрологического отделений). Оперативно построена сортировка больных ещё на входе в госпиталь, когда приёмщицы-переводчицы, вбивая тебя в базу, определяют очередность и распределяют по специалистам и подразделениям. Высокий уровень компьютеризации, так как многие из персонала имели наладонные компьютеры, соединённые между собой беспроводной сетью. Многофункциональность врачей, так как на этапе приёмного отделения нужны базовые знания, чтобы выставить диагноз. Хорошая диагностическая оснащённость, что подтверждалось имеющейся аппаратурой. На крыше имеется вертолётная площадка. По городу редко встретишь пугающую сиреной карету скорой помощи. Зачем? Пробок то нет, да и в сознании местного водителя прочно вжилось уступить дорогу тому, кому это сейчас нужнее. Порадовало отсутствие бахил, вжившихся в обывателя за последние десять лет. Приветливость персонала. Я всматривался в добродушные интеллигентные лица и задавал себе вопрос: "кто передо мной, - медсестра или врач?" или "почему они такие вежливые?".

Спустя три часа нашего пребывания в госпитале, нам выдали в пакете результаты проведенного обследования, распечатку истории болезни с рекомендациями по амбулаторному лечению и рецепт с перечислением 4-х препаратов (всё - на испанском языке, но большинство терминов мне понятны исходя из знания латыни). Невольно сравнивал наш главный госпиталь и местечковый испанский. Думаю, что обмен опытом был бы полезен обоим.

В аптеке наш рецепт отсканировали, выдали порошкообразный цефалоспорин третьего поколения (антибиотик), который необходимо растворить перед применением, антигистаминный сироп и сироп от кашля. От покупки четвертого препарата (жаропонижающего) мы отказались. Это приключение нам понравилось. Решили, что при необходимости обратимся ещё раз (или если будет плохая погода). На фоне начатого лечения последующая ночь прошла достаточно спокойно.