— Э, погоди, — остановил Светлану Андрей. — А смысл какой? Зачем вам крысы, выполняющие строго отведенные функции?

— В первую очередь для исследования. Но если честно, не только вы, физики, боретесь с пределом быстродействия обычных компьютеров.

— Так-так… — Андрей кивнул. — Программа нейрокомпьютера?

— Да. И меня назначили руководителем одной из ведущих групп, — призналась Светлана. — Платит космос, им скоростные вычисления сейчас нужны чуть ли не в первую очередь.

— Вот заразы… — вздохнул Андрей. — Нам тоже платят они. Я думал, их интересует именно наш проект, а получается, что технология для них вообще не важна. Хотят получить быструю машину в любом виде, хоть квантовую, хоть оптическую, хоть на крысиных мозгах. Лишь бы рабочий образец.

— Ничего удивительного. Уже который год все человечество топчется на месте.

— Значит, все-таки конкуренты? — грустно усмехнулся Андрей.

— Получается так. — Светлана развела руками. — Хоть и не хочется.

— Но на мою помощь в виде консультаций ты все-таки можешь рассчитывать. — Андрей хитро прищурился.

— Что-то задумал?

— Ага. Обмен информацией о наших проектах. Все же не в разных странах живем.

— Кажется, я от тебя ничего и не утаивала.

— Это я так, на всякий случай. Так что там с твоими крысами?

— Если коротко, то мы сформировали группу крыс с различными навыками, с немного разной наследственностью, с отличающимися иммунными параметрами. Старались собрать зверьков, которые как можно больше отличаются друг от друга по всем показателям. Затем локализовали их в ангаре и заставили решать вычислительные задачи.

— В каком смысле?

— В самом прямом. Получить пищу напрямую они не могут, для этого им надо либо правильно пройти лабиринт, либо в определенной последовательности нажать педальки. В общем, решить головоломку.

— Понятно.

— Кроме того, мы ставим задачи так, чтобы скорость их решения была прямо пропорциональна количеству животных, занятых этой проблемой.

— А это еще зачем?

— Все просто, — охотно ответила Светлана. — Таким образом мы определяем, сколько крыс добровольно включаются в общественную деятельность. Сначала мы собирались наблюдать за каждым зверьком отдельно, навешивали на них датчики, нашпиговывали территорию телекамерами. Но потом поняли, что это совершенно бессмысленно — по скорости решения задач можно легко определить, сколько крыс активно участвуют в эксперименте, а сколько сачкуют. Датчики только мешали животным чувствовать себя свободно.

Светлана коротко глянула на часы и продолжила:

— Группа состояла из тридцати особей. Сначала каждая из крыс добывала еду самостоятельно, но до нескольких скоро дошло, что вместе получается быстрее, а еды дают больше. Так уже в первую неделю мы определили, что в совместном добывании пищи участвуют пять крыс. Дальше дело пошло быстрее. Но позавчера произошла странная вещь. Судя по времени срабатывания кормушки, над ее включением трудилась тридцать одна крыса.

— Тридцать одна из тридцати? — удивился Андрей.

— Да. Я решила, что это погрешность замера, и мы не стали вмешиваться в эксперимент. Но на следующий день приборы показали слаженную работу тридцати двух крыс. Это уже превышало всякую разумную погрешность измерения, и нам пришлось завершить опыт, чтобы сосчитать зверьков.

— И что? — заинтересованно спросил Андрей.

— Крыс оказалось двадцать семь, — посмотрев ему в глаза, сказала Светлана. — Трое самых глупых зверьков погибли от голода, так и не сообразив принять участие в коллективном творчестве.

Андрей замолчал, пытаясь обдумать услышанное.

— Значит, в вашем ангаре в течение какого-то времени находились крысы-призраки? — сделал он вывод. — Но прямого наблюдения за количеством зверьков вы не вели?

— Просто не видели в этом необходимости. Нас не интересовало, сколько зверьков находится в ангаре, мы ведь знали, сколько туда запустили. Нам интересно было узнать лишь число работающих единой группой, а это определялось по времени срабатывания кормушки.

— Забавно. — Андрей приподнял голову и оперся на локоть. — Ты знаешь, к такой системе действительно можно применять принцип неопределенности.

— У мамы получились живые крысы Шведенгера, — выдвинула гипотезу Надюшка. — Они как бы есть, но в то же время их нет. Да?

Андрей со Светланой переглянулись, но смеяться тут было не над чем.

— У нас с Пашкой произошло нечто похожее, — рассказал Андрей. — Во время вычислений образовался «атом-призрак», закончивший вычисления. Но в квантовой среде это объяснимо, а квазичастицы известны с очень давних пор. «Дырки» в полупроводнике, например. С живыми крысами ты меня озадачила.

— Я озадачена не меньше, — призналась Светлана.