Особенно понравились всем, деревянная горка с прибитым на неё желобом из жести, с которой они скатывались, смеясь и крича, не опасаясь, порвать пальто.

Старя карусель, с крутившимся однобоким колесом, издавало иногда ужасный скрип, похожий на крик цапли.

Некоторые медсёстра, собрав вокруг себя детей,

затевали популярную игру "Море волнуется раз".

– А где это твоя Каховка?- задал я вопрос.

– Да ты что, не слышал?
– удивился он.

Да про неё даже песня есть, которую поют на всю страну,

– хвастался он. Потом запел, подключая весь свой диапазон звонкого голоса.

Каховка. Каховка.

Родная винтовка,

Горячая пуля летит.

Иркутск и Варшава,

Орёл и Каховка

Этапы большого пути!

Может где нибудь его голос и привлёк слушателей, но в данный момент, ни кто внимания не обратил на его пение, как бы оно прекрасно не было.

Все и так были под впечатлением, весеннего дня, ушедшим зимним морозам, возвращению тепла, света и надежд.

Поискав глазами, я, увидел её. Кейтлин, сидела на ступеньке, верёвочной качели, в своей фиолетовой шапочке с бубенчиком. Терракотовое пальто её едва прикрывая колени, было небрежно смято. Виднелись пара тоненьких ножек в белых гольфах. И на одной босоножке был сломан каблук.

А он стоял в тёмной драповой куртке, без головного убора,

и клетчатый шарф его был перекинут одним концом через плечо. Любезно раскачивая её, что-то рассказывая, вызывая у неё улыбку.

Джамайка сразу же поймал мой взгляд, усмехнулся.

Я, услышал, звонкий напев популярной песни.

Я завтра уйду опять,

В туманную даль.

И снова ты будешь ждать,

Скрывая печаль.

Будет слепить прибой,

Словно слеза.

Я сохраню в душе,

Твои глаза!

Говорилось в песне. Она словно на миг, повернулась в мою сторону, и мы, наконец, встретились взглядом.

Въездные ворота со скрипом распахнулись в разные стороны, и я увидал, как эскорт из нескольких машин,

въезжает на территорию больницы, останавливаясь, на убранной стояночной площадке, с побеленными, известью бордюрами.

Вскоре из машин, марки Волга, стали выходит военные в серых шинелях с внушительными, звёздами на погонах, и штатские, в серых плащах, в тёмных фетровыми шляпах.

Из сопровождающих их уазиков, стали выходить офицеры, в пагонах с меньшим количеством звёзд.

Военные сразу же начали вынимать сетки с привезёнными продуктами, передавая подоспевшему медперсоналу.

Всё это сносилось и раскладывалось на столиках, скамейках на постелённые газеты и белые простыни, заменяющие скатерти. Раскрывались бутылки с лимонадом, развёртывались слипшиеся эклеры, складывались в кучу яблоки, очищались пахучие оранжевые мандарины. Складывались на обёрточную бумагу на резаны бутерброды.

Раскрывались кули, из серой бумаги и на столы ссыпались в кучку, шоколадные конфеты. И всё это как я понял было принесено нам.

И тут я ощутил её присутствие. Резко обернувшись, я увидал, её, стоявшую позади меня.

– Ты так и не поверил мне, что я рассказывала тебе вчера,

– сказала она и губы её сжались, а голос чуть задрожал.

– Ну, вот всё подтвердилось, - и она показала на компанию посетителей приехавших сюда, чтобы нам раздавать угощения.

Это всё только для нас с тобой, для тебя и меня. Это приехал мой папа с дедом. То есть прибыли все те, о которых ты вчера слышал.

– Но ты, же говорила настоящий твой отец это синьор Нарцисс?
– задал я вопрос всё надеясь поймать её

на полу слове.

– Я и не отрицаю, этого, но биологический отец мой это капрал Юрга,- сказал она, посмотрев, в сторону машин.

И возможно телепатически, или случайно, но из толпы выбежал и устремился к нам на встречу, одетый в летчицкий, кожаный, с меховой изнанкой комбинезон, молодой, здоровый парень, не большого роста, с задорным, весёлым взглядом и ямочками на щеках.

– Куда вы Гагарин?
– окликнули его из толпы.

– Дочка,- радостно произносил он, стремясь на встречу к Кейтлин.

– Дочка,- подбежав к ней схватив её, высоко подняв над землёй. Потом обнял её, крепко прижимая к себе, стал целовать в щёки.

– А это вероятно тот самый мальчик?
– спросил он, когда порыв нежности закончился.

– Ну, здравствуй мальчик,- обратился он, ко мне садясь на корточки.

Кейтлин, слегка сутулясь, немного краснея от смущения,

Стала поправлять гольфу, наблюдая за нами.